 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
позиций, что и инфантильные. Первым же подтверждением этого предположения
стало сделанное нами открытие, что, собственно говоря, все сновидения
являются детскими сновидениями, работают с детским материалом, с детскими
душевными движениями и при помощи детских механизмов. Считая искажение
сновидения снятым, мы должны приступить к исследованию того, может ли быть
распространено положение об исполнении желания на искаженные сновидения.
Недавно мы подвергли толкованию ряд сновидений, но совсем упустили из
виду исполнение желания. Убежден, что при этом у вас неоднократно
напрашивался вопрос: куда же делось исполнение желания, которое, видимо,
является целью сновидения? Это важный вопрос, именно его и стали задавать
наши доморощенные критики. Как вы знаете, человечество обладает
инстинктивной оборонительной реакцией на интеллектуальные новшества.1 Она
выражается в том, что такое новшество сразу же низводится до самой
незначительной величины, по возможности сводится к лозунгу. Этим лозунгом
для новой теории сновидения стало исполнение желания. Дилетант задает
вопрос: где же исполнение желания? Сразу же после того как он услышал, что
сновидение должно быть исполнением желания, он, задавая этот вопрос,
отвечает на
----------------------------------------
1 Утверждение, будто человечеству присущ инстинкт сопротивления
интеллектуальным новшествам, отражает общую ориентацию Фрейда на объяснение
биологическими причинами явлений, имеющих социальную природу. Инстинкт --
биологическая сила, врожденная реакция. Между тем отношение к новым идеям,
их принятие или сопротивление им определяются не врожденными факторами, а
социокультурным контекстом и ролью, которую играют в нем отдельные личности
и их группы.
него отрицательно. Ему сразу же приходят в голову многочисленные
собственные сновидения, с которыми было связано неприятное чувство вплоть до
гнетущего страха, так что данное утверждение психоаналитической теории
сновидения кажется ему совершенно невероятным. Нам нетрудно ответить ему,
что при искаженных сновидениях исполнение желания не может быть очевидным, а
его необходимо поискать, так что без толкования сновидения указать на него
нельзя. Мы также знаем, что желания этих искаженных сновидений --
запрещенные, отвергнутые цензурой желания, существование которых как раз и
стало причиной искажения, мотивом для вмешательства цензуры. Но
критику-дилетанту трудно доказать, что до толкования сновидения нельзя
спрашивать об исполнении его желания. Однако он об этом постоянно забывает.
Его отрицательная позиция по отношению к теории исполнения желания является,
собственно, не чем иным, как следствием цензуры сновидения, замещением и
результатом отрицания этих прошедших цензуру желаний сновидения.
Разумеется, и у нас возникает потребность найти объяснение тому, что
есть много мучительных и, в частности, страшных сновидений. При этом мы
впервые сталкиваемся с проблемой аффектов в сновидении, которая заслуживает
изучения сама по себе, но, к сожалению, мы не можем ею заняться. Если
сновидение является исполнением желания, то во сне невозможны мучительные
ощущения, в этом критики-дилетанты, по-видимому, правы. Но нужно принять во
внимание три вида осложнений, о которых они не подумали.
Во-первых, может быть, что работе сновидения не вполне удалось
осуществить исполнение желания, так что часть мучительного аффекта мыслей
сновидения остается в явном сновидении. Тогда анализ должен
был бы показать, что эти мысли были еще более мучительными, чем
получившееся из них сновидение. Каждый раз это и удается доказать. Тогда мы
соглашаемся, что работа сновидения не достигла своей цели, так же как
сновидение, в котором пьешь под влиянием жажды, мало достигает цели утолить
жажду. Ее продолжаешь испытывать, и нужно проснуться, чтобы попить. И
все-таки это было настоящее сновидение, в его сущности ничего не изменилось.
Мы должны сказать: Ut desint vires, taьmen est laudanda voluntas.* По
крайней мере, заслуживает похвалы ясно выраженное намерение. Такие случаи
неудачи нередки. Этому содействует то, что работе сновидения намного труднее
изменить в нужном смысле аффекты, чем содержание; аффекты иногда очень
устойчивы. Вот и получается, что работа сновидения превратила мучительное
содержание мыслей сновидения в исполнение какого-то желания, в то время как
мучительный аффект прорывается в еще неизмененном виде. В таких сновидениях
аффект совершенно не соответствует содержанию, и наши критики могут сказать,
