 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
19. Сегодня национализация (вернее, «ренационализация», возврат государству)
естественных монополий не представляется возможной: они сильны, государство слабо,
коммунисты живы, общественное мнение (в основном масс-медиа) пока еще имеет какое-то
свое мнение – оно скорее против, и Запад против со своими инвестициями и блоками.
Но если нельзя национализировать предприятие – то можно «национализировать» его
директора. Подыскать для узкого круга руководства кнут и пряник. Компромат и личную
выгоду.
Видится логичным национализировать директоров сегодня, а монополии -завтра.
Поддержка большей части населения обеспечена.
20. Правда, эту большую часть населения никто ни о чем не спрашивает.
Демократическая пресса является демократической лишь отчасти.
Свободная пресса по сути своей тяготеет к оппозиционности. Интеллигенция всегда
оппозиционна. Зорко следит за злоупотреблениями власти, стремясь ограничить ее произвол.
Эдакий противовес-компенсатор. Кусачий пескарь – чтоб щука не наглела.
Взятая сама по себе – свободная пресса скорее деструктивна. Нелицеприятная критика.
Критикой единой жив не будешь. Конструктивна она лишь совокупно с властью –
корректируя, проясняя, советуя, комментируя, протестуя (куда реже – поддерживая). Кроме
того, свободная пресса коммерциализирована и нацелена на тираж: а читатель предпочитает
катастрофы, разоблачения, низвержения, сенсации – негатив. Плюется, объевшись – но
предпочитает.
Пресса сыграла свою немалую роль в демонтаже старой системы. Поддержала
демонтажников-реформаторов. Пожила недолго прекрасными иллюзиями. В рыночных
условиях стала нуждаться в деньгах и обрела владельцев. Снизила профессионализм и
обзавелась новыми табу.
Нельзя глубоко вдаваться в налоговые проблемы, потому что любой приличный
журналист получает большую часть зарплаты не по ведомости, а черным налом. Рыльце
в.пушку у всех.
Нельзя глубоко вдаваться в проблемы коррупции, потому что нити ведут наверх, а
никакой хозяин не хочет наживать врагов в Думе или Кремле – везде блоки интересов,
врагов и так хватает, могут вообще перекрыть кислород. А могут вообще пришибить
журналиста в подъезде или взорвать.
Нельзя вообще сомневаться в устоях демократии. Интеллигенция не поймет. Да и
будешь без демократии писать лозунги правящей партии, вообще не пикнешь.
Нельзя, понятно, критиковать хозяина. Он подбирает людей, подходящих ему по
взглядам, и может им не указывать ничего – пусть творят свободно, но сами понимать
должны. Кормилец есть кормилец. Если он нечист – а кто чист? Жизнь такая.
А что требуется власти, стремящейся усилить систему и переломить тенденцию к
развалу? Власти, которая сегодня слабовата и имеет серьезных неофициальных конкурентов,
с которыми делит реальное влияние на все происходящее в стране? Ей требуется поддержка
прессы, в том числе и в непопулярных шагах, без которых не обойтись. И покусывать ее за
ноги не надо – ножки и так подгибаются.
Нормальный конфликт власти и свободы слова. Вот только положение в стране
ненормальное – еле дышит.
Власть хочет консолидации. А пресса не хочет диктатуры.
И обе правы.
Со скорбью констатируем, что на этапе необходимого усиления слабой системы власть
может быть только жестко централизованной, а свободы прессы – неизбежно
ограниченными.
Чисто теоретически: власть может подавить преступность и развал без прессы – по
сводкам ГРУ и ФСБ. Но пресса не может справиться без власти с этими задачами никаким
каком. Есть ситуации, когда опасность диктатуры предпочтительнее опасности развала.
Впрочем, история не спрашивает, что предпочтительнее. Мы имеем то, что имеем.
