 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
происходящего регулирования нервно-психического напряжения. Острота ночных страхов была бы
меньшей, если бы мальчик мог выразить свое несогласие, протест или хотя бы отреагировать его в игре.
Но он был лишен своего слова в семье, вместо игр были постоянные занятия, чтение, заучивание
наизусть, декламация, т. е. его левое «несвойственное» полушарие было перегружено, а правое —
«недогружено». Но это еще не все. В семье был так называемый «лечебно-охранительный» режим,
который понимался как беспрекословное выполнение бесчисленных распоряжений взрослых при
отсутствии активных эмоций и игр, общения со сверстниками. Помимо этого, взрослые беспрестанно
заставляли повторять каждое неправильно произнесенное слово, говорить только на выдохе, медленно
и нараспев, что создавало непосильную нагрузку для еще достаточно быстрого по темпераменту
мальчика и только фиксировало его речевые нарушения в виде заикания клонического типа. Эмоции же
у него были представлены главным образом страхами, достигающими своего клинического апогея во
время сна.
В плане темперамента аналогичная ситуация и у мальчика 9 лет с диагнозом «обсессивный
невроз». Он также единственный в семье, и на него приходятся 4 взрослых с техническим
образованием. Рано развивался, читал в 5 лет, еще до школы занимался иностранным языком и музыкой.
По мере увеличения интеллектуального прессинга взрослых становился все более скованным и
неловким, медлительным, временами возбудимым и нетерпеливым, т. е. наблюдалось клиническое
заострение крайних сторон его конституционально неустойчивого, маргинального темперамента. Но все
это — предпосылка того, что с ним произошло в школе, где властная, не терпящая никаких отклонений
от своей методики учительница стала требовать четкого, по всем правилам, чтения, подчеркивая при
всех недостатки звукопроизношения у мальчика. Дома же, по совету учительницы, все взрослые стали
заставлять читать и учить уроки вслух. Одновременно как «бесперспективный» был исключен из
спортивной секции, куда ходил с желанием. Подобные стрессы, как и повышенная нагрузка из-за
продолжающегося посещения двух школ, не прошли бесследно. Он стал неестественно для себя
медлительным, мучительно, как заикающийся, подбирать слова, явно опасаясь сказать что-либо не то, не
так, как следует. Помимо нарастающего беспокойства и психической астении, усиления нейродермита,
стал часто жаловаться на боли в животе после школы (обследование не выявило патологии), по утрам
тошнило, вставил вялым, раздражительным. Если и раньше он никогда не смеялся, то теперь стал
печальным, подавленным, временами плаксивым, т. е. появились признаки латентной, в данном случае
психогенно обусловленной, депрессии. Одновременно с этим становится все более мнительным,
сомневающимся в правильности своих решений, неуверенным в себе, «потерявшим», как видим, не
только «свой» темперамент, но и свое чувство «я». Его болезненно перенапряженное, пусть и
достаточно активное, левое и заторможенное, «невключенное» правое полушария создали клиническую
картину развития тревожно-мнительных черт характера и астенодепрессивных наслоений.
У девочек-подростков депрессивные невротические наслоения встречаются чаще, чем у
мальчиков, но также при эмоциональной заторможенности правого полушария и интеллектуально-
рациональной перегрузке левого. Типична в этом случае клиническая картина неврастении с
депрессивными и истерическими включениями, прежде всего у девочек с флегматическим
темпераментом, неразговорчивых, склонных к импрессивному выражению чувств. Подобные черты под
воздействием длительного стресса, связанного с односторонней интеллектуальной стимуляцией,
завышенными требованиями взрослых, чрезмерным моральным давлением, клинически заостряются,
создавая эффект меланхолически-заторможенного, вялого и безынициативного, а по существу —
неврастенического (гипостенического) типа реагирования.
Подобная ситуация наблюдалась у 2 девочек 13 лет. Обе — «правополушарные», эмоционально
чувствительные и впечатлительные, но уже заторможенные, чрезмерно усталые, не способные
эмоционально выразить себя не столько из-за флегматического темперамента, сколько из-за
интеллектуального диктата и эмоциональных ограничений со стороны матерей с гиперсоциальными и
паранойяльными чертами характера. Обе учатся в специальной языковой и музыкальной школах
одновременно, испытывая затруднения в письме, графике и, как это бывает у «правополушарных» и что
вообще характерно для детей с неврозами, часто не могут свободно, непринужденно выразить словами
то, что думают, тем более чувствуют и догадываются. Не удивительно, что у них после очередного
вирусного ОРЗ с обычным для него ларинготрахеитом голос так и «не восстановился». Это позволило
