 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ваш ответ в ящик письменного стола и заприте его на ключ, выньте через пару дней - такие
послания могут подождать пару дней - и тогда вы его не пошлете. Именно так я и поступил.
Сел и как можно вежливее написал, что вполне понимаю, насколько мать должна быть
разочарована происшедшим, однако, назначение на должность зависело не только от моих
личных предпочтений, я должен был выбрать лицо, обладающее должной квалификацией. И
поэтому вынужден был принять рекомендации начальника отдела. Я выразил надежду, что ее
сын добьется намеченной цели на той должности, которую занимает сейчас.
Мое письмо смягчило ее и она прислала мне записку с извинениями за то, что писала
раньше.
Однако, сделанное мной назначение не вошло сразу в силу и через некоторое время я
получил письмо, якобы от ее мужа, написанное тем же почерком, что и первое. В нем
сообщалось, что благодаря нервному потрясению, вызванному постигнутым разочарованием,
она слегла и у нее развился рак желудка в тяжелой форме. Не смогу ли я помочь
восстановить ее здоровье, отменив сделанное распоряжение и назначив ее сына? Я был
вынужден написать еще одно письмо, адресовав его на этот раз ее мужу. В нем выразил
надежду, что диагноз окажется ошибочным, выразил сочувствие горю, постигшему его из-за
болезни жены, но сказал, что отменить назначенное лицо невозможно. Через два дня после
отправления письма, мы устроили в Белом Доме музыкальный вечер, и первыми, кто
приветствовал там миссис Тафт и меня, были этот супруг и его жена, хотя она только что
была на смертном одре".
С.Юрок является, вероятно, музыкальным антрепренером номер один в США. В течение
двадцати лет он имел дело с такими всемирно известными артистами, как Айседора Дункан,
Анна Павлова. Мистер Юрок говорил мне, что один из первых уроков он извлек из общения
со своими темпераментными звездами. Он состоял в том, что необходимо проявлять
сочувствие, сочувствие и еще раз сочувствие ко всем чертам в их характере.
В течение трех лет Юрок был импресарио Федора Шаляпина - одного из величайших
басов, вызывавших восторги лож Метрополитен-Опера. Шаляпин был вечной проблемой. Он
вел себя как избалованный ребенок. По собственным словам Юрока "с Шаляпиным каждый
раз было адски трудно".
Например, Шаляпин звонит Юроку в полдень того дня, когда он должен петь и заявляет:
"Сол, я ужасно себя чувствую. Мое горло - как рубленный шницель. Я не могу выступать
сегодня вечером". Мистер Юрок начинает спорить? Ничего подобного! Он знает, что
антрепренер не может так поступить с артистом. Он мчится в отель к Шаляпину насквозь
пропитанный сочувствием. "Как жаль! - сетует он, - какая досада! Мой бедный друг!
Конечно, вы не можете петь! Я сейчас же расторгну контракт. Правда, это обойдется вам в
пару тысяч долларов, но это пустяки, по сравнению с вашей репутацией!"
Шаляпин вздыхает и говорит: "Можете заглянуть ко мне попозже?
Приходите часов в пять. Посмотрим, как я буду себя чувствовать". В пять часов мистер
Юрок врывается в отель, затопляя его волнами сочувствия. Снова настаивает на том, чтобы
расторгнуть контракт. И снова Шаляпин вздыхает и говорит: "Может вы зайдете еще раз?
Может позже мне станет легче?"
В 19.30 великий бас соглашается петь, при условии, однако, что мистер Юрок выйдет на
сцену Метрополитен-Опера и предупредит, что у Шаляпина сильная простуда и он не в
голосе. Мистер Юрок лжет, обещая выполнить это условие. Он знает, что это единственный
способ вытащить Шаляпина на сцену.
В соей великолепной книге "Психология воспитания" доктор Артур И.Гейтс говорит:
"Человеческое существо страстно желает сочувствия.
Ребенок охотно показывает свой ушиб, или нарочно наносит себе порез, ранку, чтобы
вызвать горячее сочувствие. С той же целью взрослые... выставляют свои раны, рассказывают
