 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
обокрали, - сказал Конфуций, - ничего не значит, если вы не будете постоянно об этом
вспоминать». Однажды я спросил сына генерала Эйзенхауэра, Джона, был ли его отец
злопамятным. «Нет, - ответил он. - Папа никогда, ни минуты не думает о тех людях, которые
ему неприятны».
Существует старинная поговорка, что дурак тот, кто не может рассердиться, но мудр тот,
кто не хочет быть сердитым.
Такова была точка зрения Уильяма Дж. Гейнора, бывшего мэра Нью-Йорка. Его злобно
оклеветали в желтой прессе. После этого один маньяк выстрелил в него и чуть не убил. Когда
он лежал в больнице и отчаянно боролся за свою жизнь, он сказал: «Каждый вечер я
мысленно прощаю всех и вся». Восторженный идеализм? Слишком много доброты и светлой
веры? Если так, давайте обратимся за советом к великому немецкому философу
Шопенгауэру, автору книги «Этюды пессимизма». Он считал, что жизнь бесполезное и
мучительное приключение. Он, казалось, источал уныние при каждом своем шаге. И все же
из глубины своего отчаяния Шопенгауэр воскликнул: «Если возможно, ни к кому не
испытывайте чувство враждебности».
Однажды я разговаривал с Бернардом Барухом - человеком, который был доверенным
советником шести президентов - Вильсона, Гардинга, Кулиджа, Гувера, Рузвельта и Трумэна.
Я спросил его, докучали ли ему когда-нибудь нападки его врагов. Он ответил: «Ни один
человек не может ни унизить меня, ни докучать мне. Я этого не допущу».
Никто не может ни унизить вас и меня, ни докучать нам, если только мы сами этого не
допустим. Палки и камни могут сломать мои кости. Но слова никогда не могут ранить меня.
На протяжении веков человечество преклонялось перед людьми, подобными Христу,
которые не питали злобы к своим врагам. Я часто посещал Джасперовский национальный
парк в Канаде и любовался одной из самых живописных гор в западном мире, названной в
честь Эдит Кейвелл, английской медсестры, принявшей смерть, как святая, когда ее
расстреляли немецкие солдаты. Это произошло 12 октября 1915 года. В чем состояло ее
преступление? Она жила в Бельгии и в своем доме прятала, кормила и лечила раненых
французских и английских солдат, которым потом помогала бежать в Голландию. Когда
английский священник вошел в ее камеру в военной тюрьме в Брюсселе, чтобы подготовить
ее к смерти в то октябрьское утро, Эдит Кейвелл произнесла две фразы, которые увековечены
в бронзе и в граните: «Я понимаю, что патриотизм - еще не все. У меня ни к кому не должно
быть ни ненависти, ни злобы». Четыре года спустя ее прах был перевезен в Англию, и в
Вестминстерском аббатстве проводились мемориальные службы. В настоящее время
гранитная статуя стоит в Лондоне напротив Национальной портретной галереи - статуя одной
из бессмертных героинь Англии. «Я понимаю, что патриотизм - еще не все. У меня ни к кому
не должно быть ни ненависти, ни злобы».
Можно наверняка научиться прощать и забывать своих врагов; для этого следует увлечься
каким-то важным возвышенным делом. Тогда оскорбления и вражда, которые, мы встречаем
в жизни, не имеют никакого значения, потому что мы будем помнить только о своем деле.
Эпиктет девятнадцать веков назад заметил, что мы обычно пожинаем плоды того, что сеем,
и почему-то судьба почти всегда заставляет нас расплачиваться за наши злодеяния. «В
конечном счете, - сказал Эпиктет, - каждый человек заплатит за свои преступления. Человек,
который это помнит, не будет ни на кого сердиться, не будет ни на кого негодовать, не будет
никого бранить, не будет никого оскорблять, не будет никого ненавидеть».
Вероятно, ни один государствеенный деятель в истории Америки не подвергался таким
оскорблениям, ненависти и обману, как Линкольн. Однако Линкольн, согласно классической
биографии Герндона, «никогда не судил о людях на основании того, нравились они ему или
не нравились. Если надо было осуществить какое-нибудь важное мероприятие, он мог
поручить его даже своему врагу, если тот для этого подходил. Если человек клеветал на него
