 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
мени и повторений опытов. Что обеспечивает такое выявление, что сопоставляет
изменчивые стимульные структуры и отыскивает в них устойчивый элемент
соответствующий условному раздражителю? Рас-' сматривавшиеся выше
многоступенчатые слияния переживаний, вызываемых различными воздействиями
в ситуации, по крайней мере могут служить для такого рода отыскания. Благодаря
слиянию субъект получает возможность сравнивать не ряд разномо-дальных
воздействий, а сводные непосредственно переживаемые впечатления от целостной
предшествующей подкреплению ситуации, в которых частные переживания
постепенно выделяют устойчивые и изменчивые элементы. Возможно, что
«связь», по которой условный раздражитель приобретает мотивацк-онное
значение от подкрепления,—это и есть складывающийся комплекс их
совместного, сливающегося переживания. Конечно, эти предположения чрези-гр-
но спекулятивны; это можно оправдать тем, что в психологии остро ощущается
необходимость в носителях такого рода связей и выявляющей их активности.
В проблеме отношения переживаний и мотивации следует обозначить еще один
неясный момент. Речь идет об интерпретации желаний, влечений, стремлений и
других побуждающих переживаний, явно выражающих мотивацию и тем не менее
почти абсолютно игнорируемых в современных мотивационных концепциях, что
не имеет оправданий и сказывается на полноте их психологического содержания.
Действительно, для полного субъективного выражения мотивации переживаний
удовольствия-неудовольствия явно недостаточно. Они открывают субъекту
необходимость, полезность или опасность, вредность отражаемых явлений, иначе
говоря, их способность служить или препятствовать удовлетворению
потребностей. Но зачем еще может быть нужна такая оценка отражаемого
содержания, если не для формирования субъективных побуждений к действиям по
использованию полезного и избеганию вредного? Психология, 'никак не
связывающая эмоциональные оценки с желаниями, т. е. не предусматривающая
способов, которыми эмоции могли бы определять действия субъекта, оставляет
весьма су-
242
щественные пробелы в объяснении психической регуляции поведения. На вопрос:
«Почему ребенок тянется к игрушке?»—она отвечает: «Из-за потребности в ярких
впечатлениях», не видя необходимости объяснить, откуда и как ребенок знает об
этой потребности.
Не имеет ли отношения к этому объяснению следующее утверждение Б. Спинозы:
«Мы стремимся способствовать совершению всего того, что, по нашему
воображению, ведет к удовольствию, и удалять или уничтожать все то, что, по
нашему воображению, ему препятствует или ведет к неудовольствию» (1957. С.
478), т. е. не испытывает ли удовольствия ребенок, потрясая игрушкой, и не
желает ли он дотянуться до нее именно из-за того, что это удовольствие
предвкушает? Не в этих ли переживаниях задана потребность как вещь-для-него, а
не как «гипотетический конструкт» психологии? И, главное, не должны ли такие
конструкты предусматривать объяснение непосредственной субъективной
данности, в частности того, что перед тем, как что-либо сделать (спрятаться от
дождя, высказать свою точку зрения, выполнить долг и т. п.), у субъекта сначала
