 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
и суеверия (утренний паук — неприятность, вечерний па-
ук — надежда). О «тронутом» человека по-немецки гово-
рят: «У него на потолке паук», «У него на чердаке паути-
на». Наш соотечественник Иеремия Готтхельф¹ в своей
книге «Черный паук» великолепно описал тревогу, кото-
рую могут внушить человеку пауки. Подобно любым хо-
лоднокровным животным и животным, не имеющим цереб-
роспинальной нервной системы, они входят в ряд онириче-
ских (связанных с видениями и галлюцинациями) симво-
лов, представляющих в высшей степени чуждый человеку
психический мир. Насколько я могу судить, они обычно
выражают такое содержимое, которое, будучи действен-
ным, тем не менее еще долго не сможет стать осознанным;
это содержимое как бы не входит в сферу цереброспиналь-
ной нервной системы и остается на более глубоко скрытом
уровне симпатической и парасимпатической нервной сис-
темы.
Мне вспоминается сон одного пациента, испытывавшего
большие трудности и оказывавшего активное противодей-
ствие, когда он пытался вызвать в собственном представ-
лении идею психической субстанции как высшей, всеорга-
низующей целостности. Эту идею он почерпнул, читая
одну из моих книг; характерно, что он оказался не в сос-
тоянии различить понятия «Я» и «Самость». Наслед-
ственность пациента была отягощенной, вследствие чего он
был подвержен опасности патологической инфляции². В
такой ситуации ему приснился следующий сон:
«В поисках какого-то предмета я рылся на чердаке сво-
его дома. В слуховом окошке я обнаружил замечательную
паутину с большим пауком-крестовиком в центре. Тело
паука было синего цвета и сверкало, подобно алмазу».
Этот сон произвел на пациента большое впечатление.
Фактически он представляет собой яркое изображение
опасности, подстерегающей личность, которая отождеств-
1)
Швейцарский писатель, писавший на немецком языке (1797-1854;
настоящая фамилия — А. Битциус).
2)
Под психической «инфляцией» (Inflation) Юнг понимает выход «Я»
за нормальные индивидуальные пределы, неумеренную гордыню,
доходящую до стремления к самоотождествлению с
Божественным. См. также Предисловие.
ляет «Я» с «Самостью». Опасность возрастает в связи с отя-
гощенной наследственностью, так как в подобных случаях
имеет место реальная слабость «Я» — слабость, не позво-
ляющая допускать в адрес больного каких бы то ни было
намеков на приниженность его общественного положения.
Намеки эти нанесли бы самоощущению больного смер-
тельный удар; необходимо было избегать их любой ценой.
Субъект мог бы найти убежище в иллюзиях, но и они, бу-
дучи нездоровыми и далекими от жизни, рано или поздно
неизбежно причинили бы ему ущерб. Вот почему сон
пытается внести поправку — но, подобно Дельфийскому
оракулу, поправку с двойным смыслом. По сути сон утвер-
ждает следующее: «Помеха, находящаяся вверху, в твоей
голове (на «чердаке») — это неизвестное тебе драгоценное
сокровище. Но это сокровище ведет себя как чуждое тебе
животное; символично, что оно окружено многочисленны-
ми концентрическими кругами, напоминая таким образом
центр малого или большого мира — приблизительно так
же, как глаз Бога на средневековых изображениях Все-
ленной».
В присутствии подобной аналогии здравый смысл запре-
тил бы субъекту идентифицировать себя с этим центром
ввиду опасности параноидального самоотождествления с
Богом. Любой попавший в эту паутину будет опутан ею и
погибнет. Он будет изолирован и исключен из сообщества
людей. Для людей он станет недостижим, и сам он не смо-
жет вступать с ними в контакт. Его ждет одиночество твор-
ца мира, который есть все и вне которого ничего нет. При
наличии психически больного отца опасность того, что
субъект утратит рассудок, сильно возрастает; поэтому паук
имеет зловещий облик, и данное обстоятельство не следует
упускать из виду.
Есть все основания полагать, что металлический паук из
разбираемого сна о летательном аппарате имеет аналогич-
ный смысл. Этот паук явно уже успел поглотить опреде-
ленное количество людей, или, иначе говоря, душ, и может
вскоре стать опасным для тех, кто живет на Земле. Вот
