 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- В коем-то веке нам представилась возможность защитить
талантливого человека и мы вновь должны подчиниться указаниям.
На следующий день – это было перед выпиской из больницы – она
подозвала меня.
- Вот смотрите, я у вас на глазах пишу: опрятен, тактичен,
выдержан, контактен, повышенные интеллектуальные способности, за
время пребывания в клинике отклонений от нормы в поведении не
имел, психически здоров.
Я удивился. Е¸ тв¸рдость и решимость были похожи на спор и
протест. Но с кем она спорила? Против кого бунт? Был кто-то, кто
принуждал е¸ поставить мне диагноз психического нездоровья. Мне не
повезло и в последствии никто не рискнул поставить мне диагноз
шизофрении. Может быть шизофреника оставили бы в покое?
Спустя некоторое время моя т¸тка Нина Романовна сообщила, что
КГБ распространяет слухи, будто бы я шизофреник. Меня это удивило:
с каких это пор КГБ не призна¸т диагноз специалистов , а ставит свой?
Трагическое положение семьи стало вырисовываться. Я стал
понимать, что мутантом , наоборот, нужен СПИД. Им нужны средства
уничтожения и держания людей в болезнях и страхе. Они получали к
тому финансирование, звания, зарплату, привилегии.
Это я не рассказывал Николаю.
- Да, психологи у них классные, но только в узколобой
ориентировке на сиюминутность. С общечеловеческих позиций, спустя
не так уж много времени, их собственные внуки и дети будут смотреть
на них как на кусок грязи, – сказал я вслух.
Николай промолчал. Пора возвращаться. Мы проехали метров
семьсот по красивому ущелью Медео, как машину резко д¸рнуло в бок.
Николай был опытным водителем. На левом переднем колесе, со
стороны ущелья, были отвинчены и приложены сверху все гайки
колеса. Две из них были «противоугонные».
- Серь¸зная работа, - сказал Николай. – Можно было подумать о
случайности, но вчера отец проверил мою машину.
Мне понравилось, что Николай отн¸сся к этому событию спокойно.
Вечером, я уже л¸г спать, как стукнул камешек в окно. Внизу
стоял Николай.
