 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
- Итак вернемся к моей возможности. Служит ни одному течению
я не стану…
- Это прекрасно. Наоборот, мы будем способствовать Вам всем, чем
можем. Вы не заметили, что Вас силой брали несколько раз в
психиатрию и не осмелились поставить диагноз психически больного?
- Да это меня удивило. Поскольку опровергнуть диагноз
«специалистов» я потом бы не смог, то кто то им мешал раздавить меня
социально.
- Итак, мы будем снабжать Вас секретными материалами…
- И списками преступников…
- Тогда у Вас будет библиотека огромнее центральной, - засмеялся
он.
- Я имею ввиду списки главарей, имена «талантов» в
лабораториях, разрабатывающих мерзость для уничтожения своего же
народа. Имена тех, кто будет рядом со мной, в качестве исполнителей от
СС. Сейчас мне столько не понадобится, но со временем подонки будут
уничтожать следы преступлений…
- Не волнуйтесь, мы об этом уже позаботились. Однако есть еще
одна причина выхода на Вас: поступило распоряжение из Москвы
раздавить Вас окончательно.
Паники не было. Наше смятение жило на подлости правительства
осуществляемой в геноциде своего народа. Огромный размах ! Вере в
мудрость. А точнее в элементарную порядочность, «государственных
мужей» иссякала. Нам ещ¸ предстояло через страдания постигнуть
реальность и размеры бандитизма психически нездоровых людей,
дорвавшихся до власти.
Надвигалась вторая госпитализация. Мы исчерпали свои
«квартирные» возможности. Бежать было некуда. При каждом
очередном поступлении летучего яда или вирусов, терпение и смирение,
как перед лицом стихии, для нас стали нормальной реакцией.
При поступлении ядов мы уговаривали спать рвущегося к жизни
реб¸нка. Индира, вздрагивая всем телом, доверчиво засыпала. Мы
привыкли заставлять себя спать в заполненной газом квартире.
- Всякий раз я надеюсь, что утром больше не проснусь, - спокойно
сказала однажды Таня, и я понял, что стресс кончается.
