 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Самый нижний пласт примыкает к области бессознательного. Мне он представляется серым, как
некая зона неведомого. Это, возможно, наибольший из всех трех пластов — ведь каждый из нас
регистрирует в уме миллионы впечатлений со дня своего рождения.
Психоаналитики утверждают, что в результате активного процесса, называемого подавлением, в
эту серую зону переходят следы неприятных переживаний. Вот почему в памяти иногда блокируются
воспоминания о травмирующих ситуациях (агрессия, насилие и т.п.). Они, однако, в большинстве
своем не подавляются полностью, а только вытесняются в серую зону, чтобы освободить место для
других воспоминаний, в данное время более актуальных и потому помещаемых ближе к уровню
сознания. С возрастом, когда настоящее уже не так волнует, гораздо больше внимания уделяется
ассоциациям, связанным с прошлым. Когда перестают смотреть вперед, смотрят назад. Вот почему
пожилые люди часто лучше помнят события или впечатления двадцатилетней давности, чем то, что
они ели сегодня на завтрак. (Тем не менее, если они ели что-нибудь необычное вроде, например,
черной икры, можно биться об заклад, что они это запомнят!)
Воспоминания далекого прошлого как бы ожидают того, чтобы их, словно Спящую красавицу
Шарля Перро, разбудила сильная эмоция. Нам, как в театре, нужен суфлер, который напоминал бы
нашему сознанию о давних событиях. Чаще всего таким суфлером бывает какое-нибудь чувственное
восприятие, влекущее за србой последовательность образов, слов и ощущений, запечатленных в
памяти в давно прошедшие дни. Такое извлечение происходит по принципу «стимул — ответ»,
описанному в начале этой главы. Это то, что называют непроизвольным вспоминанием, так как
восприятие-стимул воздействует неожиданно для нас самих.
Примеров непроизвольного вспоминания предостаточно как в жизни, так и в литературе. В
«Поиске потерянного времени» Марселя Пруста мы находим классический пример такой
реминисценции. Автор обмакнул кусочек бисквита в чашку чая, и в момент, когда смоченный
кусочек коснулся его н¸ба, он испытал нечто необычное: настоящее со всей его скучной угрюмостью
исчезло, а его самого переполнило радостное чувство. Напрягши внимание, он ждал, пытаясь понять
причину происшедшей перемены. «Вдруг в моем уме всплыла давняя картина. Вкус этот был тот же
самый, что и у маленького кусочка бисквита, которым по воскресным утрам в Комбрее... угощала
меня моя тетка Леони, после того как она обмакивала его в свой настоенный на травах чай».
Связанное в глубинах памяти со своим первоначальным контекстом, это ощущение потянуло за
собой цепочку образов счастливого детства. «Весь Комбрей и его окрестности, все, что имеет
внешний вид и твердость, сады и города, выплеснулись из моей чашки чая».
Заметим, что у Марселя Пруста хватило терпения подождать несколько секунд, пока мозг
восстановит всю цепь многообразных воспоминаний. Вместо того чтобы остановиться на одном
лишь образе своей тетки, автор облегчил дальнейшую работу памяти, сосредоточившись на вкусовом
ощущении и удовольствии, которое оно доставляло. Полнота осознания сыграла здесь решающую
роль — благодаря ей для «проявления» следов памяти было достаточно времени. В таких случах
важна также готовность безмятежно погружаться в прошлое: беспокойство может блокировать
мозговые сети связей и затруднять извлечение информации.
При желании вспомнить побольше деталей свободно отдавайтесь пробуждающимся чувствам — и
воспоминания будут последовательно всплывать перед вашим взором. Как вы узнаете из
последующих глав, в процессах записи и извлечения воспоминаний активное участие может
принимать и ваше сознание. Пробужденное сознание — прекрасный помощник памяти, и к тому же
оно дает более глубокое удовлетворение от контактов с окружающим вас миром.
ПАМЯТЬ НЕСОВЕРШЕННА
Никто не может сказать, совершенна природа или нет. Ведь для этого нужно охватить такой объем
знаний, что невозможно быть уверенным в их полноте и точности. Очевидно, что не все «идет
наилучшим образом в этом лучшем из возможных миров», как в свое время полагал вольтеровский
Кандид. Философия, религия и наука учат нас, однако, что несовершенства природы (например,
землетрясения или эпидемии) тоже играют определенную роль в устройстве Вселенной. Это
относится и к системе памяти. Ее кажущийся недостаток — склонность к забыванию — имеет свой
смысл и в конечном счете делает нас более счастливыми, ибо память в первую очередь обслуживает
потребности текущего момента. Мы лучше помним важное и приятное для нас и легко забываем все
остальное, включая неприятные события. Иногда забываем нечто для нас действительно важное, и
это может привести к трагическим последствиям — например, если мы забудем выключить газ. Весь
