 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Сегодня мы являемся свидетелями зарождения новой духовности. У нее нет пока названия и
конкретной формы, у нее нет лидеров. Но налицо возникающая новая перспектива, очень хорошо
согласующаяся к Вечной Философией, на которую указывал Олдос Хаксли. Многие заново
открывают вечную мудрость человеческого сознания и осуществляют ее в своей собственной
жизни.
Это чем-то похоже на то, что происходило с Буддой и его поисками внутреннего освобождения.
Уйдя в лес, Будда провел шесть лет, посещая различных учителей, упражняясь во множестве
различных практик и техник, пока не пережил окончательное пробуждение к истине о том, как
можно освободить разум от страдания. Сегодня мы переживаем сходный процесс. Но теперь в
поиске находится не один-единственный человек: нас миллионы, мы все вместе в этом
путешествии, и все мы чему-то учимся друг у друга. Чем больше мы узнаем, тем больше мы
приближаемся к той же самой истине, оттачивая свое понимание духовного развития. Я наблюдаю
это в книгах, написанных разным людьми, в их выступлениях. Мы вс¸ чаще говорим об одном и
том же. Возможно, со временем это возрождение тоже превратится в очередную окаменевшую
религию, но сегодня, в конце двадцатого столетия, оно, живое и вибрирующее, допытывается этой
универсальной истины, являющейся сердцевиной всех религий. Поэтому я считаю наше время
таким захватывающе интересным. Мы переживаем новый духовный ренессанс, но в отличие от
предшествующих движений возрождения, у этого нет лидера; впервые мы заново открываем
истину коллективно.
Г р о ф : Мне хотелось бы упомянуть в этой связи одно, на мой взгляд поразительное, наблюдение,
связанное с изучением измененных состояний сознания. Как в работе с психоделиками, так и в
холотропной дыхательной технике, использующей ускоренное дыхание и специально
подобранную музыку, мы неоднократно убеждались в том, что переживания обеспечивают доступ
к целому спектру мировой мифологии, к архетипическим фигурам и областям всех человеческих
культур. Эти переживания трансцендировали расовые, культурные, географические и
исторические границы. Похоже, что для того чтобы оказаться в этих переживаниях в мире некой
конкретной мифологии, совершенно не обязательно иметь предварительное интеллектуальное
знание о ней. Складывается впечатление, что у современных людей есть доступ к любой области
коллективного бессознательного. Это, по сути, подтверждает наблюдения, которые много
десятилетий назад вдохновили К.Г. Юнга на его формулировку концепции коллективного
бессознательного.
У людей, с которыми мы работали в Европе, Северной и Южной Америке и Австралии, часто
бывали переживания, связанные с индийской, японской, китайской, тибетской или египетской
мифологией. И наоборот, мы видели во время наших поездок в Индию и Японию, что люди с
индуистским, буддистским или синтоистским воспитанием зачастую сталкиваются в своих
переживаниях с явно христианскими мотивами. В течение этих поездок у меня самого в моих
собственных видениях возникал индуистский, буддистский, христианский, мусульманский,
синтоистский и зороастрийский религиозный символизм, так же как и темы из культур туземной
Африки, Америки и Австралии.
Это весьма примечательно. Многие человеческие группы использовали в прошлом мощные
процедуры изменения сознания, в том числе и те, которые применяем мы сами, —
психоделические вещества, музыку и различные дыхательные упражнения. Тем не менее, их
доступ к коллективному бессознательному был, судя по всему, гораздо более конкретным,
ограниченным их собственными культурными архетипами. В “Тибетской Книге Мертвых” не
найти упоминаний о Духе Оленя, играющем очень важную роль в мифологии и религии индейцев
уичолли из Мексики, а в Библии или “Книге мормонов” не упоминаются дхьянибудцы. Похоже,
что наблюдаемая нами проницаемость коллективного бессознательного представляет собой новое
явление, характерное именно для наших дней. Если бы коллективное бессознательное было в
такой же степени доступно и в прошлом, мы не имели бы сейчас дело с различными
мифологиями, связанными с разными человеческими сообществами и их религиями. По-
видимому, в прошлые времена доступ к архетипам был в значительной степени культурно-
ориентированным.
Следует отметить, что похожие процессы происходят сегодня и во внешнем мире. В прошлом
человечество было гораздо более раздробленным, а его различные сообщества — существенно
более удаленными и изолированными друг от друга. К примеру, до пятнадцатого века у
европейцев не было ни малейшего представления о существовании Нового Света, а до середины
этого столетия контакты Тибета со всем остальным миром были
