 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Понятие жизни и деятельности в концепции А. Н. Леонтьева
Для решения этой задачи необходимо в первую очередь проанализировать саму
категорию жизни, как она выступает с психологической точки зрения. В рамках
деятельностного подхода анализ этой предельной для психологии категории должен
проводиться (и уже отчасти проведен А. Н. Леонтьевым (87)) в сопоставлении с
центральной для этого подхода категорией деятельности.
В концепции А. Н. Леонтьева понятие деятельности впервые (логически, а не
хронологически) появляется в связи с обсуждением понятия жизни в ее самом общем
биологическом значении, "в ее всеобщей форме" (там же, с. 37), жизни как "особого
взаимодействия особым образом организованных тел" (там же, с.27). Особенность этого
взаимодействия состоит, в отличие от взаимодействия в неживой природе, в том, что оно
является необходимым условием существования одного из взаимодействующих тел
(живого тела) и что оно носит активный и предметный характер. Те специфические
процессы, которые осуществляют такое взаимодействие, и есть процессы деятельности
(там же, с.39). "Деятельность есть молярная, не аддитивная единица жизни..." (89, с.81).
Это определение А. Н. Леонтьева распространяется и на жизнь допсихическую, и на
жизнь, опосредованную психическим отражением, и на жизнь человека, опосредованную
сознанием. Однако в последнем случае жизнь может пониматься двояко, и соответственно
этому различаются и два понятия деятельности. Когда жизнь берется
неиндивидуализированно, как абстрактная человеческая жизнь вообще, деятельность
рассматривается как сущность этой жизни и как материя, из которой соткано
индивидуальное бытие. Когда жизнь рассматривается как конкретное,
индивидуализированное, конечное жизненное целое (данное, например, в биографической
фиксации), как "совокупность, точнее, система сменяющих друг друга деятельностей"
(там же), то понятие "единица" в приложении к деятельности должно трактоваться как
"часть": жизнь как целое состоит из частей – деятельностей. Речь здесь идет уже не о
деятельности "в общем, собирательном значении этого понятия" (там же, с.102), а об
особенной или отдельной деятельности, "которая отвечает определенной потребности,
угасает в результате удовлетворения этой потребности и воспроизводится вновь..." (там
же).
Центральным, ключевым пунктом в понятии отдельной деятельности является вопрос о
мотиве. Этот на первый взгляд частный вопрос на деле является решающим для всей
теории деятельности, нервом этой теории, сгустившим в себе ее основные онтологические
и методологические основания. Поэтому он требует подробного обсуждения.
Введенное А. Н. Леонтьевым "понимание мотива как того предмета (вещественного или
идеального), который побуждает и направляет на себя деятельность. отличается от
общепринятого" (там же). Оно породило массу критических откликов, немного
"подправляющих" эту идею или отвергающих ее в корне (8; 32; 44 и др.). Ближайшей
причиной такого неприятия является то, что этот тезис рассматривается не как
содержательная абстракция, а как обобщение эмпирически наблюдаемых фактов
побуждения деятельности, истинность которого может быть верифицирована прямым
соотнесением его с эмпирией. При этом, разумеется, достаточно хотя бы одного факта, не
укладывающегося в представление о побуждении деятельности предметом, отвечающим
потребности, чтобы это представление было признано ложным или по крайней мере
недостаточным.
А таких фактов множество. В самом деле, возражают А. Н. Леонтьеву, разве вот этот
внешний предмет [29] сам по себе способен побудить субъекта к деятельности? Разве он
