 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
положен в основу структурных и организационных изменений жизни общества, его
основных отношений, деятельностей, культуры.
Проблемы получения добавочной стоимости в экономике, добавочной производительной
силы в производстве, новой квалификации в обучении, нового знания в науке, рекреации
культурных форм и природных систем — все они определенно указывают на свою
зависимость от перспектив личностного развития людей. Они по-настоящему и поняты-то
могут быть лишь «через личность» и именно в таком понимании обнаруживают свой
глубинный общественный и культурный смысл.
Конечно, такое увеличение «социального веса» проблемы личности заставляет и на нее
смотреть иначе, фиксировать такие ее перспективы и черты ее понимания, которые раньше
оставались в тени.
Если включить в наш анализ более широкий исторический контекст, можно заметить, что
все существенные сдвиги в экономике, культуре, социально-политической и юридической
организации общества сопровождались изменениями в строе индивидной жизни людей.
Тогда вроде бы напрашивается тезис о постоянной «вписанности» проблемы личности в
исторические изменения, в их логику и результаты, то есть, кажется, возникает вывод, что
нынешнее «проявление» проблемы личности не является для истории чем-то необычным.
Действительно, известные нам экономические, политические, научно-технические
революции сопровождались серьезными изменениями в личностном бытии людей,
«пользовались» этими изменениями, хотя о собственно личностном смысле происшедшего
зачастую «не могли», «не умели», «не хотели» сказать. В общественную жизнь вступали
новые личностные ресурсы, но они как бы не шли в счет, не обозначались, не оформлялись
соответствующим образом. Мы привыкли слышать о социальных революциях. А это, между
прочим, означает, что мы не привыкли понимать личностной формы, личностного измерения
этих революций, тех личностных структур, которые осуществляли или закрепляли
социальные модификации.
Но возможен иной подход, иной взгляд, иной «разворот» социально-исторических
изменений, выводящий «из тени» личностные формы и силы, составившие непосредственно
человеческую картину социальных трансформаций. Возможен, стало быть, разговор об
индивидных (личностных) революциях, питавших социальные изменения и трансформации,
дававших им силы, создававших для их закрепления средства и схемы деятельности.
Имея в виду европейскую историю, для наших, в данном случае ограниченных, целей имеет
смысл вспомнить о трех таких индивидных революциях.
Первая, осуществившаяся в начале нашей эры, дала мощный импульс распространению идеи
автономного индивидного человеческого бытия, его социальной, моральной и религиозной
ценности. Она ставила реальное достоинство каждого человеческого индивида —
независимо от его социальной, национальной, культурной принадлежности — в ряд
ключевых форм устроения практического мира и духовной жизни. В ней синтезировались
политико-юридические, морально-философские положения и по- иски античной культуры,
те воззрения на человека, его ответственность и свободу, которые были оформлены
мировыми религиями и прежде всего христианством.
Идея эта формировала духовное устройство «внутреннего» мира человеческого индивида,
намечала его свободу и достоинство главным образом как возможность. Но она, влияя на
внутренний строй человеческой жизни, находила воплощение и в реальных формах его
поведения и, постоянно «натыкаясь» на социальные и культурные перегородки, как бы
указывала на черты возможной практики, которая поможет развиться самой идее
индивидной автономности. Именно в практическом плане эта идея была важным средством
преодоления личной зависимости человека от человека, рабства, сословных границ и
перегородок.
