 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
3. Мамардашвили М.К. Сознание как философская проблема // Вопр. философии. 1990. ¹
10.
4. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1974.
5. Самосознание европейской культуры XX в. М., 1991.
6. Эко У. Отсутствующая структура. М., 1998. Разд. А, 5. Риторика и идеология.
ГЛАВА XVI
ПОЗНАНИЕ И НАУКА КАК ФОРМЫ СОЦИАЛЬНОГО ПРОЦЕССА
Познание и практика, наука и жизнь. — Познание и расширение сознания общества. —
Логика, со-общение, общение. — Новое время: стандарты объектного знания. — Научные
образцы и формирующееся обществознание. — Культурно-историческая природа
познавательных форм человека. — Научное творчество и личность исследователя. —
Общественная практика XX столетия и новые образы познания.
Долгое время в рассмотрении познания доминировала традиция, которая видела в нем сферу,
отделившуюся от практического бытия людей, отмежевавшуюся от форм этого бытия. На
базе этого различения и возникали требования «связать» познание и практику, «внедрить»
науку в жизнь. «Жизнь» и познание, «жизнь» и наука представлялись чем-то принципиально
различным.
Похоже, эта традиция начинает отступать, по крайней мере, там, где обнаруживается не
внешняя связь «жизни» и познания, социальности и науки, культуры и теоретико-
методологической деятельности, а внутреннее родство и единство этих, различных по
видимости, аспектов социального процесса.
Наука ищет новые формы рациональности, новые формы коммуникации людей, новые
трактовки классических образов и понятий. Именно в этих поисках зачастую
обнаруживается напряженное усилие культуры, ее воля к сохранению и развитию. Эти
поиски заставляют по-новому взглянуть и на социальную природу познания, увидеть эту
социальную природу не «вокруг» познания, а в самом познании разглядеть развитие
социальных форм.
§ 1. Проблема становления научно-познавательной деятельности
Познание начинает обособляться тогда, когда человек пытается осознать явления и
процессы, выходящие за границы его обычного опыта, когда такие «выходы» за грань
обычного становятся регулярными, требующими соответствующего деятельного,
инструментального, организационного подкрепления.
Почему человек перестает удовлетворяться знанием, включенным в язык его обыденного
опыта? Он приручает животных, ориентируется по звездам, использует, стало быть знает,
устойчивые связи (законы — сказали бы мы) реальности. Но он не делает до поры до
времени подобные знания предметом своего специального интереса.
Приходит, однако, пора, когда люди начинают заботиться о расширении обычных
восприятий, о присоединении к своему опыту знаний о незнакомом и ранее неизвестном.
Можно, конечно, сказать: это — результат естественного развития самого познания, роста
его сложности и содержательности. Однако такое объяснение «скользит» по поверхности...
Если ранее человек удовлетворялся знанием, «вписанным» в границы опыта, то теперь он
переживает потребность в знаниях, выходящих за эти границы. Почему?
Объяснение этой перемены надо искать в изменении характера жизни человеческих обществ,
в усложнении их внутреннего устройства, в необходимости расширения их контактов с
внешним социальным и природным миром. Стимулами выделения специализированной
познавательной деятельности общества оказываются сдвиги в разделении труда,
