 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
его людьми) тоже было одним из таких «что». Вопрос — кто действует, познает, осваивает
мир, воспроизводит и развивает общество — решался в общефилософском плане: его
решение в основном ограничивалось рассуждениями о Субъекте, о Человеке или о
человеческом индивиде с некими универсальными характеристиками.
Однако динамика изменений, вносимых человеком в мир, трансформации, происходившие в
обществе в конце XIX и в XX вв. вынудили философов заняться конкретизацией схемы
абстрактного субъекта, выявлением форм совместной и индивидной жизни людей,
скрывающихся за фигурой обобщенного человека. Более того, характеристика этих форм
существенно повлияла и на трактовки познавательной, мыслительной, культуротворческой
деятельности, обнаруживших свою «вписанность» в различные типы социальности.
Конечно, вопросы о мире и человеке, о человеке и мире — это своего рода философские
константы, постоянные и незаместимые составляющие человеческого бытия и
философствования. Однако никогда прежде не был столь важен вопрос определения
конкретных характеристик человека, о котором философствуют и который философствует.
От такой конкретизации зависит и взгляд на мир, и выявление человеческой проблематики, и
трактовка ктойности, т. е. субъектности философии. Иными словами, говоря о ктойности
философии, о чтойности философии и о формах связи между тем и другим, мы вынуждены
все более смещать акценты на понимание ктойности, на социально-философское ее
обоснование.
Далее речь в философии идет уже не столько о человеке, сколько о людях, о динамике их
деятельности и отношений. Динамика социальности входит в плоть философии и определяет
ее современные формы; абстрактному субъекту классики приходится занять место в ряду
других моделей человеческого освоения мира. Философия и раньше — вспомним
Аристотеля или Ницше — напоминала нам о необходимости учитывать динамику бытия. Но
сейчас дело идет о сохранении — воспроизведении, изменении, развитии — социального
мира и о выживании самой философии. Формула этого выживания скрыта в динамике
социального процесса, прояснения этой динамики — в работе социальной философии.
Динамика социального бытия либо не дается непосредственно, либо сопротивляется
«приручению» в тех формах, которые видны на поверхности, — этим, собственно, и
определяются специфические сложности социально-философской работы. Социальной
философии приходится не только выявлять, но и переосмысливать формы воспроизводства
разных потоков человеческой практики и ситуаций социальных взаимодействий.
Переосмысливать — значит определять конкретные контексты появления, сохранения,
изменения этих форм, их границы и возможности. Причем это приходится проделывать не
только с обыденными, но и с научными формами, претендующими на самостоятельное
описание и объяснение человеческого бытия.
Социальные формы, в особенности социальные стереотипы, давно уже находятся под
подозрением. Расхожими являются положения об отказе от стереотипов, об их преодолении,
деконструкции и т.п. Обычно эти тезисы подкрепляются ссылками на родство социальных
форм с идеологическим или науч- ным догматизмом, на многообразие, ускользающую
неповторимость жизни, ее неподатливость какой-либо систематизации. Самым сложным в
этой проблеме, однако, является то, что преодоление одних форм — это появление других.
Преодоление обобщающих, редуцирующих, тотализующих стереотипов — это вместе с тем
выдвижение на первый план индивидуализирующих, локализующих или овременивающих
способов фиксации человеческого сосуществования.
Нравится нам это или нет, но на месте одних форм оказываются другие, и приходится
заниматься их предназначением и смыслом. Возникает вопрос о взаимосвязи разных форм,
пространств их проявления и употребления.
