 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Милтон Г. Эриксон: «Стратегия психотерапии»
214
произнести какие-то слова ответа, поправить Джейн, и когда сеанс подошел к концу, о чем
заявил автор, одновременно назначив час следующей встречи, Энн вышла из кабинета еще
более устойчиво, чем накануне. Но автор вернул ее и сказал серьезно, что дневная программа
была составлена для нее, и что сиделка ответственна за то, чтобы Энн сдержала обещание о
сотрудничестве. Энн энергично и сердито кивнула головой, быстро повернулась, сделав только
один шаг назад, и вышла, все еще сердясь.
Ее снова попросили вернуться, и, когда пациентке удалось зафиксировать свой взгляд на
лице автора, ей медленно, несколько раз повторили, что она должна полностью подчиниться
составленному для нее распорядку дня. Затем пациентке позволили уйти из кабинета; сначала
она шла медленно, как бы находясь в состоянии транса, а потом пошла гораздо быстрее. Автор
не сделал никаких попыток проверить ее на гипнабельность, так как его клинический опыт
показывает, что при закреплении гипнотических реакций субъекта, нет необходимости давать
ему знать об этом на первых этапах. Наоборот, чем меньше пациенты осознанно понимают это,
тем больше они пытаются помочь при терапевтических процедурах.
Много позже Энн сказала автору: «Меня к вам послали на сеансы гипноза, но вы ни разу
не пытались использовать его. Хотя сейчас, оглядываясь назад, я уверена, что вы вводили меня
в состояние транса много раз, когда я не знала этого. Когда я сердилась на людей, это могло
продолжаться долго, даже несколько лет. Но с вами было по-другому. Я сердилась,
действительно сердилась, но на следующий день, когда я все еще была зла на вас, что-то во мне
заставляло меня приходить сюда. Может быть, это просто означает, что вы добирались до
моего подсознательного, и поэтому я возвращалась. Вы много раз вводили меня в состояние
транса?» На этот вопрос, поскольку она еще не достигла нужных успехов, на которые
рассчитывал автор и которые считал возможными, последовал стандартный для таких случаев
уклончивый ответ: "Я люблю помогать своим пациенткам, но обычно я даже не пытаюсь
объяснить им, что я делаю. Я вам отвечу на ваш вопрос так: «Вы можете считать, как вам
хочется, и в любом случае ваша догадка подойдет мне». Такой ответ закрывал вопрос, не
отвечая на него, и оставлял автору свободу вызывать у пациентов состояние транса с
воображаемыми или изолированными гипнотическими явлениями, и при этом пациент не
сознавал, что происходит. Гораздо охотнее пациент воспринимает такие проявления как свои
сознательные, намеренные усилия, чем как пассивное ответное действие, вызванное
гипнотерапевтом. Заставить пациента думать: «Смотрите, что я (пациент) могу делать», –
гораздо эффективнее, чем позволить пациенту понять, что может терапевт заставить его делать.
Джейн показала Энн напечатанный на машинке распорядок дня, но последняя не могла
прочесть его из-за своей алексии.
После неоднократных тщетных попыток Энн, Джейн несколько раз зачитывала его ей, но
с определенными и разными ошибками. Энн внимательно слушала, и выражение ее лица
показало, что она узнавала эти ошибки и постепенно раздражалась. Эти ошибки касались
времени на сон, времени душа, времени обеда, часов плавания, медицинских назначений и т. д.
Но что ее рассердило еще больше, так это заявление, что она должна подчиняться Джейн во
всем, независимо от того, что она сама думает по этому поводу, как она это понимает, чего
хочет и что знает. И никаких исключений из этого правила.
Этот режим дня был составлен исключительно в качестве еще одного средства
стимулирования пациентки, не позволяя ей понимать, что происходит на самом деле. Таким
образом Джейн, несмотря на то, что часы стояли перед глазами, а по радио сказали, что время
9.00 часов, заявила, что уже 10 часов вечера, Энн пора ложиться спать. Энн что-то бормотала
нечленораздельно, а Джейн прочитала, что Энн не должна спорить, а должна подчиниться
инструкциям Джейн, которые были перечислены в программе.
Например, для завтрака Энн будили слишком рано и спрашивали, хочется ли ей яиц
всмятку, гренки и кофе. Энн в знак согласия кивала головой, потом по часам замечала, что ее
разбудили на полтора часа раньше, чем положено, и показывала; на часы. Позже мы узнали, что
она узнавала время по положению стрелок, а не по цифрам на циферблате. Джейн весело
замечала, что сейчас прекрасное утро, и Энн в ярости одевалась, сердито приходила на кухню,
и от удивления немела, увидев на столе перед собой овсяную кашу и листовой салат, в то
время, как Джейн ела фрукты, гречневую кашу я пила кофе. Сразу же после завтрака, который
