 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
пациента. «Соматические аффекты проявились после того, как пациент прекратил психологическую
защиту своей позы». Райх понял тогда, что «энергия может быть ограничена хроническим мышечным
напряжением» /2/. С тех пор Райх изучал осанку своих пациентов. Он говорил: «Не существует
невротика, который бы не обнаруживал бы напряжение в животе» /3/. Он заметил общую тенденцию
пациентов сдерживать дыхание и замедлять выдох, что означает контролирование своих чувств. Он
пришел к заключению, что сдерживание дыхания служит уменьшению энергии организма посредством
снижения метаболической активности в клетках, что в свою очередь снижает чувство беспокойства.
Таким образом, для Райха первым шагом в терапевтической процедуре было заставить пациента
дышать легко и глубоко, вторым - мобилизовать то эмоциональное выражение, которое было наиболее
очевидным для поведения или лица пациента. В моем случае этим выражением было чувство страха.
Мы увидели, какой мощный эффект дала для меня эта процедура.
Успешные сеансы проводились таким же образом. Я должен был лежать на кровати и дышать так
свободно и глубоко, как только мог. Я должен был отдаться своему телу и не контролировать любое
выражение или импульс, которые появлялись неожиданно. Произошел ряд вещей, которые постепенно
вернули меня к моим ранним воспоминаниям и переживаниям. Вначале более глубокое дыхание, к
которому я не привык, вызывало резкое ощущение зуда и дрожи в моих руках которое в двух случаях
развилось в карпопедальный спазм, сильно сводящий руки тоническими судорогами. Эта реакция
исчезла, когда мое тело приспособилось к возрастающей энергии, которую порождало более глубокое
дыхание. Появилась дрожь в ногах когда я мягко сводил и разводил колени и в губах, когда импульс
достигал их.
Последовало несколько всплесков чувств и ассоциированных воспоминаний. В одном случае
когда я лежал на кровати и дышал, мое тело начало непроизвольно качаться. Раскачивание усиливалось,
пока я не сел. Затем, помимо моей воли я встал с кровати, повернулся к ней лицом и начал колотить ее
двумя кулаками. Когда я делал это на простыне появилось лицо моего отца и я вдруг понял, что я бил
его за то, что он шлепал меня когда я был ребенком. Несколько лет спустя я спросил отца об этом
эпизоде. Он сказал, что это была единственная порка, которую он задал мне. Он объяснил, что я пришел
очень поздно и моя мать была расстроена и обеспокоена. Он поколотил меня, чтобы я никогда не делал
этого. Интересная часть этого переживания, так же как и крика заключалась в том, что это было
полностью спонтанно и непроизвольно. Меня что-то заставляло колотить кровать с криком, так как это
была неосознанная мысль, а какая-то сила извне, овладевшая мной.
В другой раз, когда я лежал на кровати и дышал, у меня появилась эрекция. У меня было желание
дотронуться до моего пениса, но я сдержался. Затем я вспомнил интересный эпизод из моего детства Я
увидел себя ребенком лет пяти, идущим по квартире где я жил, и писающим на пол. Моих родителей не
было дома. Я знал, что делал это, чтобы отомстить своему отцу, который отругал меня днем раньше за
то, что я держался за свой пенис.
Мне потребовалось около девяти месяцев терапии, чтобы объяснить причину крика на самой
первой сессии. С того раза я не кричал. Но со временем у меня сложилось четкое впечатление, что там
был образ, который я боялся увидеть. Рассматривая потолок с моего положения на кровати, я
чувствовал, что однажды он должен появиться. Так и случилось, и это было лицо моей матери,
смотрящей вниз на меня с выражением сильного гнева в глазах. Я сразу же понял, что это было лицо,
которое напугало меня. Я оживил переживания, как будто они происходили в настоящем. Я был
младенцем девяти месяцев от роду и лежал в коляске на улице рядом с домом. Я громко кричал, зовя
свою мать. Она, очевидно, была занята дома, и мой настойчивый крик раздражал ее. Она вышла, злая на
меня. Сейчас, лежа на кушетке в кабинете Райха, в возрасте 33 лет я смотрел на ее образ, и используя
слова, которых я не мог знать в младенчестве, я сказал: «Почему ты так зла на меня? Я плачу только
потому, что нуждаюсь в тебе».
В то время Райх также использовал и другую технику для проведения терапии. В начале каждой
сессии он просил своих пациентов сказать все негативное, что они думают о нем. Он верил, что у всех
пациентов возник как негативный, так и позитивный перенос на него, и он не верил в позитивный
перенос до тех пор, пока пациенты не выражали свои негативные мысли и соображения. Мне казалось
очень сложным сделать это. Связав себя обязательствами с Райхом и его терапией, я выбросил все
отрицательные мысли из головы. Я чувствовал, что мне не на что жаловаться. Райх был очень
