 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
умение поддержать дух войск в решительную минуту составляет одну из
величайших забот знаменитых полководцев.
Этой же силой внушения объясняются геройские подвиги и самоотвержение
войск под влиянием одного возбуждающего слова своего любимого
военачальника, когда, казалось, не было уже никакой надежды на успех.
Очевидно, что сила внушения в этих случаях, устраняя сознание
невозможности достигнуть цели, ведет к результатам, которых еще за минуту
нельзя было ни предвидеть, ни ожидать. Таким образом сила внушения
приводит иногда к событиям, свершить которые воля и сознание долга без
соответствующего внушения были бы не в состоянии.
Когда имеется достаточно условий для того, чтобы данное внушение получило
отклик в умах людей, последнее воздействует на народные массы в том или
другом направлении соответственно своему содержанию. Так как наши
народные массы по своей неразвитости еще содержат немало грубых
инстинктов и в то же время им доступно сознание высоконравственных начал,
усваиваемых главным образом благодаря религии и воспитанию в духе общей
государственной идеи, то естественно, что путем внушения народные массы
могут быть направляемы как к самым безнравственным и жестоким поступкам,
так и к великим историческим подвигам. Поэтому-то и организованные толпы,
как известно, нередко проявляют свою деятельность далеко не соответственно
тем целям, во имя которых они сформировались. Достаточно, чтобы кто-
нибудь возбудил в толпе низменные инстинкты, и толпа, объединяющаяся
благодаря возвышенным целям, становится в полном смысле слова зверем,
жестокость которого может превзойти всякое вероятие.
Вообще известно, что возбужденная толпа способна на самые бесчеловечные
поступки, благодаря именно тому, что на место здравой логики является
автоматизм и импульсивность как прямые следствия внушения. Современные
нам жестокости американцев, расправляющихся по суду Линча с
преступниками или только лицами, подозреваемыми в преступлении, служа
позором для страны свободы, получают тем не менее объяснение в этой
импульсивности толпы, которая не знает никакой пощады.
«Хотите вы типического примера преступлений толпы? — говорит Тард в
одном из своих сочинений. — Революция Тэна дает нам таких примеров
больше, чем нужно. В сентябре 1789 г. в Труа создается легенда, враждебная
для мэра Гуеза: он скупщик, он хочет заставить народ есть сено. Гуез
известен своей благотворительностью. Он оказал большие услуги городу. Но
что за важность! 9 сентября на трех возах мука оказалась дурною; народ стал
собираться и кричать: "Долой мэра!", "Смерть мэру!". Гуеза при выходе из суда
сшибают с ног, бьют ногами и кулаками, и он умирает, пораженный ударом
деревянного башмака в голову. Одна женщина бросается на поваленного
старика, топчет его лицо ногами и несколько раз вонзает ему ножницы в глаза.
Его тащат с веревкой на шее к мосту, бросают в воду, затем вытаскивают и
снова волочат по улицам, по лужам "с клочком сена во рту". После этого
начались грабежи и разрушение домов, причем у одного нотариуса было
похищено и распито более шестисот бутылок вина. В ту же эпоху толпа
поступила еще ужаснее в Кане: майор Бельсон был разорван на части подобно
Лаперузу на островах Фиджи, и одна женщина съела его сердце».
Иногда достаточно одного брошенного слова, одной мысли или даже одного
мановения руки, чтобы толпа разразилась рефлективно жесточайшим
злодеянием, пред которым бледнеют все ужасы грабителей.
