 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Только что указанный факт объясняется, очевидно, тем, что в менее глубоком
гипнозе «я» субъекта, то есть его личное сознание, если и остается, то в общем
далеко не отличается такой стойкостью, как в нормальном состоянии,
благодаря чему и противодействие его не может быть столь полным и
совершенным, как при нормальных условиях.
1898
МЫСЛЕННОЕ ВНУШЕНИЕ ИЛИ ФОКУС?
(Печатается по: Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной
психологии, 1904, ¹ 8).
Вопросы мысленного внушения не могут не интересовать человечество до тех
пор, пока существование этого внушения не будет окончательно решено в том
или другом смысле на основании достоверных данных. Ввиду этого собрание
фактического материала, относящегося к данному вопросу, должно быть на
первом плане, так как соответственная оценка этого материала и должна
послужить к окончательному выяснению этого крайне важного и в то же время
в высшей степени деликатного вопроса.
Руководясь этим, мы не можем не обратить внимание читателей на опыты
мысленного внушения, произведенные д-ром Котиком и д-ром Певницким в
соучастии с другими врачами над Софьей Штаркер, делавшей представления в
одном из одесских балаганов.
Надо заметить, что подобные представления в народных театрах, по-видимому,
не составляют исключительной редкости, и еще не далее как в апреле 1903 г.
мне самому удалось наблюдать подобную же демонстрацию мысленного
внушения в одном из народных театров Вены, где самая демонстрация явлений
производилась при следующих условиях.
Молодая особа садилась на стул посреди сцены перед публикой, и ей плотно
завязывались глаза большим платком. Затем предлагалось каму-либо из
публики участвовать в опыте и задумать то или другое слово — безразлично
какое бы то ни было. Участник опыта садился вблизи отгадывательницы,
которая клала ему на лоб свою руку и после небольшого промежутка времени
говорила вслух те слова, которые он задумывал. Так проделывалось с
несколькими лицами, причем самое отгадывание как конкретных, так и
отвлеченных слов производилось с видимою легкостью и безошибочно. Затем
проделывались опыты с отгадыванием предметов, находящихся в карманах
присутствующей публики при осредстве пожилого человека-индуктора, с
которым обыкновенно производились опыты этого рода. Для этой цели
последний обходит публику, нащупывает вещи в кармане и в случае, если он
их не узнает на ощупь, просит их вынуть, чтобы он мог убедиться, что именно
пред ним имеется; затем, думая о них и не произнося ни одного слова, он
спрашивает отгадчицу: что здесь или что это такое? Все вопросы ставились
вполне однообразно, вещи в большинстве случаев оставаись в карманах
зрителей и лишь в случае, если не были узнаны на ощупь, показывались
индуктору, но так, что их мог знать только он сам, их собственник и
ближайшие соседи; отгадчица же при этих опытах находилась на расстоянии
по крайней мере 15-40 шагов и все время оставалась с завязанными глазами;
следовательно, видеть предметы не могла ни в каком случае.
Никакого условного общения между индуктором и отгадчицей также не могло
быть, так как вопросы первого всегда были однообразны и без каких-либо
особых изменений в интонации голоса, а о каком-либо механическом общении
