 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Александр Евсеевич Хинштейн: «Какого цвета страх»
147
официальной хронике, была теплой и дружественной.
—
Я попросил вас о встрече, чтобы посоветоваться, — с проникновенными интонациями
произнес директор. — Не мне вам объяснять: отношение в обществе к нашему ведомству
неоднозначное. Нас часто критикуют, ругают. Иной раз действительно по заслугам. Но бывает
и иначе. Мне хотелось бы узнать ваше мнение. Как сделать так, чтобы все наконец поняли:
спецслужбы — неотъемлемый инструмент государства.
Я мысленно зааплодировал Ковалеву. Не я, значит, напросился на интервью — это он
попросил о встрече, чтобы посоветоваться. Чувствовалась хватка старого
агентуриста-«пятерочника»…
Мы беседовали долго — несколько часов, не меньше. Говорили о самом разном: о том,
например, почему Лубянка делает секреты даже из того, что секретом не является, и удачно
«поданные» в прессе операции снимут многие проблемы.
—
Вот, скажем, дело Монастырецкого… — Я назвал первое, что пришло в голову, ибо об
аресте начальника Финуправления ФАПСИ не знал ничего, кроме сухих строчек официального
сообщения ТАСС. Назвал, не понимая еще, что попал в точку, что как минимум на полтора года
вперед определил этим свою судьбу.
—
О, Монастырецкий! — Ковалев оживился. — Если бы я рассказал вам всю правду…
Каких трудов нам стоило все раскрутить. Какое давление на нас идет… Старовойтов —
директор ФАПСИ — звонит мне по пять раз на дню. Он, видите ли, считает, что мы специально
все это организовали, чтобы подчинить себе ФАПСИ.
—
А на самом деле?
—
А на самом — Монастырецкий и Старовойтов
— это одно целое. Он просто боится
утечек… Представьте себе: французская контрразведка задерживает Монастырецкого при
переходе границы. Изымают у него деньги — много денег, служебное удостоверение, три
загранпаспорта. Допрашивают его шесть часов. И по возвращении Старовойтов все это
«херит», они даже служебной проверки не проводят.
—
Так, может, Старовойтов этого не знает?
—
Ну да, — Ковалев усмехнулся, — конечно… Монастырецкий ехал во Францию вместе
с его сыном — Димой. Задерживали их вместе… Да это ещ¸ мелочь по сравнению с другими
вещами, которые там творятся…Если бы вы только знали…
—
Так в чем же дело? — Словно гончая собака, почуявшая след, я приготовился к
прыжку. — Познакомьте меня с этими материалами.
—
А не боитесь? — Директор пристально посмотрел мне в глаза. — Дело-то опасное.
Я покачал головой.
—
Не боюсь.
—
Хорошо. — На лице у Ковалева было написано видимое облегчение. — Сотрудник,
который этим занимается, выйдет на вас…
В апреле 97-го — ровно через год после ареста Монастырецкого — в «МК» вышел мой
первый материал о коррупции в ФАПСИ. Тогда я ещ¸ не знал, что за ним последуют и второй,
и третий и название статьи — «Конец связи» — станет названием сериала, конца которому не
видно до сих пор…
Я не знал, что руководство ФСБ очень скоро потеряет к этому интерес, и мне придется
действовать на свой страх и риск, вопреки воле Лубянки…
Я не знал, что окажусь меж двух огней — меж двух спецслужб, — каждая из которых
начнет действовать против меня…
Впрочем, если знать заранее, что будет впереди, жизнь потеряет свою остроту…
08.04.1997
КОНЕЦ СВЯЗИ, ИЛИ ВЕРТУШКА В «МАТРОССКОЙ ТИШИНЕ»
Дело бывшего генерала ФАПСИ, а ныне обитателя «Матросской Тишины» Валерия
Монастырецкого, без сомнения, относится к одному из самых громких скандалов последних
лет.
Не случайно СМИ уделяют так много внимания генеральской истории. Правда, мнения
