 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Александр Евсеевич Хинштейн: «Какого цвета страх»
148
здесь разнятся. Одни журналисты (и таких большинство) убеждены, что Монастырецкий пал
жертвой закулисных интриг. Другие считают, что экс-финансист ФАПСИ просто козел
отпущения, отданный на откуп кровожадной Лубянке.
Но в любом случае мои коллеги ищут здесь какую-то подоплеку. Понять их можно. До
последнего дня подробности «дела Монастырецкого» оставались тайной за семью печатями.
Последний день наступил…
Плетение лаптей
Бывшего начальника Финансово-экономического управления ФАПСИ генерал-майора
Валерия Монастырецкого арестовали ровно год назад, 12 апреля. Событие это было столь
беспрецедентным, что целый месяц и Генеральная прокуратура, и ФСБ держали случившееся в
тайне. Только в мае 96-го секретная завеса приоткрылась и журналистам было сообщено, что
«Генпрокуратурой возбуждено уголовное дело в отношении одного из бывших
высокопоставленных сотрудников ФАПСИ, который злоупотреблял служебным положением и
нанес значительный материальный ущерб государственным интересам».
Фамилия «высокопоставленного сотрудника» в «интересах следствия» не называлась.
Подробности дела стали вырисовываться лишь к лету. Из коротких газетных заметок
общественность узнала, что генералу Монастырецкому предъявлено обвинение в крупных
хищениях. В частности, ему инкриминировали незаконные траты из бюджета ФАПСИ, в
результате которых начальник ФЭУ присвоил не менее 20 миллионов марок и более 3,3
миллиарда рублей.
Ничего удивительного. Со времен Карамзина, изрекшего классическую формулу:
«Воруют», — в России почти ничего не изменилось. Но…
Но подавляющее большинство журналистов, анализируя дело, стали сходиться во мнении:
что-то тут нечисто. Версии выдвигались самые разные. Основная: ФСБ, мечтая восстановиться
в прежних чекистских размерах, решила подмять независимую спецслужбу ФАПСИ под себя,
скомпрометировав главного финансиста и, как результат, генерального директора
генерал-полковника Старовойтова.
Дабы не травмировать общественность, Генпрокуратура даже пошла на некоторые
уступки. Дело Монастырецкого было передано из Следственного управления ФСБ
(следователям которого генерал отказывался давать показания, ссылаясь на необъективность
Лубянки) в саму Генеральную. Ситуацию, впрочем, это не изменило. От показаний
экс-финансист ФАПСИ по-прежнему воздерживался, а его адвокаты продолжали раздавать
интервью, рассказывая о нарушении законности и процессуальных норм.
И тут, словно гром среди ясного неба, прозвучало долгожданное признание самого
Монастырецкого. В письме, которое он передал через адвокатов нашей газете, генерал заявил,
что оказался заложником преступных интересов Коржакова-Барсукова. Якобы он узнал, что
Главное управление охраны (им, как мы помним, командовал одиозный Барсуков) закупило
спецоборудование у фирм, будто бы связанных с ЦРУ, для установки в правительственных
учреждениях (чтобы всех подслушивать, разумеется).
Когда же Монастырецкий попытался помешать установлению тотального контроля над
российским чиновничеством, его моментально взяла под колпак военная контрразведка ФСБ. А
Барсуков и вовсе через гендиректора ФАПСИ Старовойтова пригрозил «сплести лапти», если
Монастырецкий не перестанет «дергаться». Угроза была исполнена…
(Честно говоря, подлинность этого письма вызвала у нас некоторое сомнение изначально,
что и было оговорено в материале. Но и не печатать столь яркий документ мы не могли.)
Было очевидно, что кое-кто очень хотел сместить акценты в этом скандальном деле.
Нападение, известно, лучший способ защиты. Однако данные, которые попали к нам в
результате журналистского расследования, заставляют взглянуть на случившееся совершенно
иначе. Достаточно сказать, что генерал ФАПСИ был арестован в суперэлитном доме на
Можайском шоссе в своей квартире, стоимостью… миллион триста тысяч долларов. (Для
заинтересованных лиц сообщаю адрес: ул. Вересаева, д. 6, кв. 19.)
