 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Александр Евсеевич Хинштейн: «Какого цвета страх»
177
компании «MKL» и «Metall Traiders», которые фактически принадлежали нам.
В квартирах был сделан шикарный ремонт, пригласили дорогих дизайнеров, заказали по
каталогу импортную элитную мебель.
Однако в этот момент ФСБ занялась Монастырецким, и Александр Владимирович
испугался вселяться в сдвоенную квартиру за 2 миллиона долларов, с 6 туалетами, 4 ваннами и
5 лоджиями.
4. Как Старовойтов меня «кинул»
—
Что произошло потом? Почему вы разошлись со Старовойтовым?
—
К сожалению, Александр Владимирович и его товарищи «кинули» меня. Произошло
это так.
После победы на инвестиционном конкурсе в Нижнем Тагиле мы должны были внести 15
миллионов долларов на развитие комбината. Своих денег у нас, естественно, не было, поэтому
пакет акций — 536 тысяч штук — заложили в уполномоченный банк ФАПСИ «РАТО-банк» и
взяли кредит. 3 миллиона сразу же заплатили за оборудование, а 12 — положили на
инвестиционный счет НТМК в этом же «РАТО-банке».
Но случилось страшное. В августе 95-го в результате банковского кризиса «РАТО»
оказался на грани краха. Все операции с деньгами клиентов прекратились. Наши счета были
заморожены.
Грешным делом мы надеялись вырваться из этой засады, продав пакет акций «Менатепу».
Не получилось.
И тогда руководители НТМК и ФАПСИ решили пойти на крайние меры. Комратов,
гендиректор комбината, простил «РАТО» деньги, лежащие на инвестиционном счете НТМК в
банке. А «РАТО», нарушив все возможные инструкции, уступил наш пакет акций неким
офшорным компаниям.
Закавыка в том, что сначала у нас было 536 тысяч акций. Но в июне 95-го прошла
эмиссия, и пакет увеличился до 215 миллионов акций.
По всем правилам они должны были списать с нас столько, сколько мы заложили, — 536
тысяч акций. Однако Комратов дал команду реестродержателю, директору фирмы «Инвест»
Плаксину, списать 215 миллионов.
Как я подозреваю, компании, которым отдали акции, принадлежат лично Комратову. Он
откровенно мне признавался: за то, что акции перешли к нему, Комратов перечислил 21
миллион долларов на офшорные счета руководителей ФАПСИ.
—
Комратов не боялся ТАК откровенничать?
—
Они считали, что бояться нужно мне. Угрожали. Мол, если будешь болтать языком,
приедут мальчики с железными зубами и вправят мозги.
Честно говоря, узнав о случившемся, я думал, что в ФАПСИ ни о чем не знают. Раз десять
звонил Старовойтову, но он не захотел со мной разговаривать.
А на следующее утро появляется Монастырецкий. И начинает: «Жизнь очень хрупкая
штука… От всех пуль не уберечься… Мертвому акции не нужны…»
Сначала я не понял, к чему это он. Прозрение пришло после.
—
Вы считаете, что Старовойтов и Монастырецкий участвовали в сговоре?
—
Однозначно. Они поняли, что могут обойтись без меня, и выкинули из игры. Тут же
прекратили всякие отношения.
Это вообще в манере Александра Владимировича. Сперва он выжимает из человека все,
что можно. Потом выбрасывает вон. Скажем, был такой Домрачев, начальник службы
вооружений ФАПСИ. Доверенное лицо Старовойтова, участвовал в разных делах. Но когда
генеральному нашептали, что Домрачев якобы снюхался с Центробанком, втихаря поднимает
проект «Деловая сеть России», он с позором его уволил. Орал: «Я его по пояс в землю вогнал и
не успокоюсь, пока с головой не уйдет!»
Подобных примеров множество: Орлов, замдиректора ФАПСИ, начальник ХОЗУ
Дмитриев, начальник медицинской службы Клюев.
—
Это все лирика. Какие-то четкие доказательства того, что Старовойтов был замешан в
