 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Александр Евсеевич Хинштейн: «Какого цвета страх»
198
«Винд оф ченж», решили, что теперь они могут завести с обновляющейся страной деловые
отношения.
Наивные! Спустя несколько лет большинство из фирмачей по достоинству оценили слова
поэта Тютчева: «Умом Россию не понять».
Несмотря на то что торговали бизнесмены, как правило, с государственными структурами,
советские покупатели отчего-то не стремились расплачиваться по счетам, обманывали
партнеров на каждом шагу и за любую мелочь (типа контрактов) вымогали взятки. Бизнес в
России оказался сродни тотализатору — единицы выигрывают, большинство остается ни с чем.
Одной из таких проигравших была немецкая фирма «Pindur Gmbh». Созданная
бизнесменом Эрнстом Пиндуром, компания пыталась поставлять в СССР компьютеры,
оргтехнику, станкостроительные машины. И представляла в Союзе интересы некоторых
фармацевтических фирм, в том числе и «Luitpold-Werke».
Пиндур одним из первых начал торговать с Москвой — едва ли не с 83-го года. Сперва
все шло как нельзя лучше — взаимовыгодный бизнес процветал.
Неприятности начались с приходом демократии. В 90-м году Пиндуру впервые не
заплатили за уже поставленную продукцию. Поначалу он даже не понял, что произошло —
настолько диким казалось это цивилизованному дельцу. Но когда подобная ситуация
повторилась во второй, а потом и в третий раз, Пиндур наконец-то уразумел, что это не просто
техническая накладка, а «реформы — новый курс». Торговать с Россией оказалось себе дороже.
По сей день «Pindur Gmbh» не может получить деньги за два реализованных контракта. На
общую сумму миллион шестьсот тысяч марок. Причем должны ему организации более чем
серьезные — «Медэкспорт», «Станкоимпорт».
—
Возможно, — признается Эрнст Пиндур, которого я разыскал в Праге, — для крупной
компании это не принципиальные деньги. Но для нас, для средней фирмы, весьма серьезные.
Поэтому, когда ко мне обращается кто-то из немецких бизнесменов и спрашивает: стоит ли
вести бизнес с Россией? — я честно отвечаю: если у тебя есть несколько миллионов марок,
которые ты можешь безболезненно потерять, — веди. Я лично знаю пару фирм, которые
полностью обанкротились, работая в России.
Справедливости ради следует заметить, что большинство долгов Пиндур все же сумел
получить. Только сражался он за них с таким упорством, какому могли бы позавидовать иные
немцы образца 45-го года. Проводил бесконечные встречи, писал на самый верх — в Минфин,
Черномырдину и пр.
Разумеется, давал взятки.
Об этой стороне дела Пиндур, впрочем, не очень любит вспоминать.
—
Что изменится, если вы напишете обо всем этом? — грустно говорит он, аппетитно
прихлебывая чешскую водку (часто бывая в России, Пиндур перенял немало наших привычек,
например научился пить водку стаканами). — На место одних взяточников придут другие?
Я с ним не спорил. Ведь у мистера Пиндура есть все основания относиться к нашим
чиновникам без особой симпатии. В том числе и к самым высокопоставленным.
Каскадеры, пусть живет у вас романтика в сердцах…
Западногерманская фармацевтическая фирма «Luitpold-Werke» пришла на наш рынок в
начале 90-х. Работала она не напрямую, а при посредничестве вышеупомянутой «Pindur Gmbh».
В этом был свой резон: «Pindur Gmbh» имела большой опыт «жизни» в России. Кроме
того, в Москве постоянно находился е¸ представитель, некто Олег Солодовников.
Однако, несмотря на подобные предосторожности, «Luitpold-Werke» вскоре оказалась в
дураках. В 1991 году по каналам «Медэкспорта» компания поставила в страну крупную партию
препарата «Артепарон» (помогающего при лечении остеоартроза). На сумму более 3 миллионов
немецких марок.
Дефицитное лекарство российская сторона благополучно получила. А вот деньги платить
отчего-то не пожелала. Ссылаясь на финансовые трудности в отчизне, «Медэкспорт» упорно
тянул резину, отодвигая сроки выплаты.
