 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
напрямую привязано к членству в семье. Помимо этого, она соотносится с тем фактом, что бытие в
одиночку заставляет человека жить, что называется, в самой непосредственной, интимной близости к
собственному Я. Если это Я является чем-то слабым, ненадежным и неопределенным, то бытие наедине
с самим собой не доставляет никакого удовольствия. Однако чувство отсутствия безопасности, которое
затрудняет человеку жизнь в одиночку, одновременно ставит его в невыгодное положение и при
совместной жизни с другим индивидом. Такой человек нуждается в наличии связи для ослабления
неизменно мучающей его эмоциональной боли, но эта боль никогда не снимается через посредство
другого лица. В результате человек становится все более и более зависимым и подчиненным. В
конечном итоге все это завершается физическим унижением, которое, впрочем, кажется отдельным
людям предпочтительным по сравнению с эмоциональной болью от постоянного пребывания в
одиночестве.
Разрядка эмоциональной боли достигается с помощью плача, который облегчает и частично
снимает состояние хронической зажатости в теле. Чтобы плач оказался эффективным, он должен быть
столь же глубоким и сильным, как владеющая человеком боль, и он должен сочетаться с убежденностью
данного человека в том, что поиски, кого-то, кто смог бы воскресить блаженство детства с его
невинностью и свободным привольем, абсолютно безнадежны. Одновременно с плачем человек
должен заниматься возведением более сильного и прочного Я, достигая этого за счет роста энергетики
тела и более отчетливого восприятия собственного гнева. Жертва предательства будет в норме
испытывать немилосердный гнев против предателя. Но как поступать с подобным гневом, если
предателем оказывается один из родителей? Когда объектом предательства является маленький ребенок,
выживание которого зависит от родителя-изменника, то гнев приходится подавить. Однако для того,
чтобы подавить в себе столь мощное чувство, нужно «встроить» в свое тело колоссальное напряжение.
Столь сильное напряжение подрывает в человеке ощущение собственного Я и увечит его способность
проявить агрессивность при удовлетворении любых своих нужд и потребностей. А ведь без
способности сражаться человек навсегда становится жертвой, которая видит в качестве цели
выживание, а вовсе не обретение радости.
Я как-то консультировал мужчину в возрасте под пятьдесят, который жаловался на ощущение
напряженности вокруг талии, а также на беспокойство и чувство тяжести в животе, длившееся у него
уже долгие годы. Этот господин, которого я стану называть Гарри, в течение долгих лет подвергался
самым многообразным разновидностям терапии, включая традиционный психоанализ, однако
аналитикам никак не удавалось совладать с указанной проблемой. Гарри был крепким, хорошо
выглядящим мужчиной, профессиональная деятельность которого протекала вполне успешно, да и брак,
по его словам, тоже был удачным. Сам он был практикующим врачом, как и его отец до выхода на
пенсию. Будучи доктором, Гарри был знаком с рядом литературных источников, посвященных
проблематике «тело-разум». Его беспокоило, что, невзирая на самые разные использованные виды
терапии, его состояние никак не улучшалось. Он был в курсе основных идей биоэнергетического
анализа, но сам никогда не подвергался ему. Меня рекомендовали ему как авторитетного и знающего
специалиста.
Внимательно взглянув на тело Гарри, я удивился тому, насколько мало чувства показывала вся
его нижняя половина. Хотя на вид его ноги казались нормальными, при чуть более пристальном
рассмотрении они выглядели безжизненными и слабыми. Ягодицы у него были плотно стиснуты, в
результате чего бедра и стопы были развернуты наружу. В пояснично-крестцовом отделе спины мне
была отчетливо видна полоса напряжения, но сам Гарри не чувствовал в этой зоне никакой боли.
Указанное омертвление, явственное в нижней половине тела Гарри, пребывало в резком контрасте с
кажущейся витальностью его верхней половины, где наблюдалась хорошо развитая мускулатура. Когда я
обратил внимание Гарри на все это, он согласился с обоснованностью моих наблюдений. Хотя до этого
ему уже приходилось работать с другими терапевтами на телесном уровне, ни один из них не разглядел
указанного отклонения, смысл которого был для меня более чем очевиден. Личность Гарри была
подорвана сильной угрозой из-за опасения перед кастрацией, результатом чего явилось отсечение
чувств в нижней части его тела.
В целях подтверждения указанного вывода я попросил Гарри рассказать о его прошлом. Он был
самым младшим из трех мальчиков, и его, любимчика всей семьи, особенно обожала мать, которая, в
