 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Мадлен было трудно испытать всякое интенсивное чувство без того, чтобы не оказаться предельно
напуганной и одновременно отсеченной от своего тела. Ее тело было не в состоянии вынести любой
сколько-нибудь мощный энергетический заряд, а разум не мог интегрировать в себя проживаемую
эмоцию.
В процессе терапии Мадлен занималась физическими упражнениями, чтобы углубить дыхание и
добиться лучшего ощущения собственного тела. Однако каждый этап погружения в более сильные
чувства вызывал в ее памяти какой-то ужасный эпизод, в результате которого она опять замыкалась и
как бы покидала свое тело. Если после сеанса, во время которого у нее появлялись более сильные
чувства, ей удавалось сохранить самоконтроль, то она рассказывала мне, как в течение какого-то
времени существовала вне тела. Пребывание вне тела означало отсечение всех чувств и
функционирование исключительно «от головы», от сознательного разума. Постепенно страх убавлялся,
и она научилась выдерживать в своем теле больше эмоций и больше ощущений, не впадая при этом в
ужас и не отсекая возникающие чувства. Если сеанс оказывался для нее чрезмерно насыщенным и ей все
же приходилось покинуть свое тело, то она научилась довольно быстро приходить в себя, что
представлялось ей самой заметным достижением. Припоминаю один сеанс, в ходе которого Мадлен с
восторгом заметила: «Я теперь чувствую свои ступни».
Однако вопрос о весьма раннем сексуальном злоупотреблении продолжал оставаться очень
трудным для решения. Мадлен чувствовала себя необычайно уязвимой в области заднего прохода и
около него, и можно было только удивляться, как она могла поддерживать внешне вполне нормальные
половые отношения при том громадном страхе, который она ощущала в зоне у основания таза. Но ведь
Мадлен рассказывала мне, что испытывала наслаждение от секса даже с теми мужчинами, которые
злоупотребляли ею и унижали ее. Более того, она на самом деле была вполне игрива, кокетлива и
соблазнительна, хотя сама не полностью осознавала эту сторону своего поведения. Являясь на
глубинном уровне запуганной маленькой девчушкой, она - на поверхности - была одновременно вполне
утонченной женщиной, наслаждавшейся половыми отношениями с мужчинами и приветствовавшей
эти отношения. Утонченность является здесь целиком и полностью подходящим словом, поскольку,
четко отражая отсутствие невинности, оно указывает и на отсутствие чувства вины, что в данном случае
также весьма важно. Чтобы выжить, Мадлен пришлось принять извращенность окружавшего ее мира в
качестве нормы. Раз весь мир толкует о сексе, она должна, просто обязана тоже обрести навыки
пользования этой штуковиной. Таким образом, невзирая на сексуальные злоупотребления в ее детстве и
на физические унижения и злоупотребления в замужестве, Мадлен не испытывала ненависти к
мужчинам и не питала по отношению к ним никакого особого гнева.
Впрочем, и ненависть, и гнев присутствовали в ней, но из-за необходимости выжить оба эти
чувства оказались отсеченными, так что она оказалась сексуально доступной для мужчин. В конечном
итоге, коль они настолько отчаянно нуждаются в половых контактах и сексуальной разрядке, то почему
бы не дать им этого? Подчинение ликвидирует угрозу принуждения и насилия, а также «снимает»,
отрицает страх. Увы, многим женщинам, которые подвергались злоупотреблениям, свойственна ложная
аргументация, что никакой мужчина не причинит вреда той, которая отдалась ему добровольно.
Однако в личности такой женщины, которая, будучи ребенком, стала объектом сексуального
злоупотребления, присутствует и еще один элемент, формирующий ее поведение настолько сильно,
насколько это делают страх и беспомощность, ассоциирующиеся с указанным злоупотреблением. Этим
элементом является сильное возбуждение, ограниченное генитальным аппаратом и диссоциированное
от сознательной части личности. Раннее сексуальное использование одновременно и пугает, и
возбуждает ребенка. Разумеется, это не то возбуждение, которое может быть успешно интегрировано в
еще не успевшие созреть тело и эго ребенка, однако оно в любом случае налагает несмываемый
отпечаток и на его тело, и на разум. Ребенок скачкообразно вступает во взрослый мир, который напрочь
срывает покровы с его детской невинности, но с этого момента сексуальность становится в его
личности той силой, которой невозможно сопротивляться и которую немыслимо преодолеть, хотя она
«отщеплена» от личности и существует как бы сама по себе. Примером подобного состояния служит
небезызвестная Мэрилин Монро. Для всего мира она воплощала собой сексуальность, но сама не была
сексуальной личностью. Все выглядело так, как если бы эта записная красотка играла сексуальные роли,
не отождествляя себя с ними на взрослом уровне. Ее взрослая личность была расщеплена между
