 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
сексуальную любовь на Максе, его мать использовала сына для реализации своей романтической мечты,
но для самого Макса все происходящее с ним являлось, увы, одной из форм сексуального
злоупотребления.
Роберт - пример еще одного мужчины, слишком тесно связанного с собственной матерью. Это
был яркий, привлекательный человек, который оказался не в состоянии найти хоть какое-то
удовлетворение в своей жизни или даже в целом мире. Ему хотелось выполнять какую-то важную
работу, но у него не было такой возможности. Ему хотелось поддерживать глубокие взаимоотношения с
какой-нибудь женщиной, но этого тоже не случилось. На каком-то поверхностном уровне Роберт
чувствовал, что он - человек необычный, особенный, не такой, как все, но на более глубоком уровне
ощущал постоянную опасность и страх. Возбуждение не могло свободно течь по его телу, и у него
наблюдались выраженные напряжения в области таза, которые уменьшали сексуальный заряд этого
внешне обаятельного мужчины. Его чувство собственной особости наглядно проявлялось в том, как он
относился к людям. Я предпочел бы охарактеризовать его как обворожителя, как человека, который всех
и вся стремится очаровать и пленить. В каждой ситуации он знал, что именно надлежит сказать и как
это произнести - подобное умение свидетельствовало о присущей ему высокой степени контроля со
стороны эго. Однако в результате Роберт боялся и не мог капитулировать перед собственным телом,
перед самим собой и перед жизнью.
Свое прошлое он описывал в следующих выражениях: «Энергия моей матери была в высшей
степени исступленной и неистовой. С одной стороны, это весьма восхищало и возбуждало, с другой
стороны - подавляло. Когда я попался в эти сети, то полностью потерял ощущение собственного Я.
Мой брат крайне ревниво относился к материнской заинтересованности мною. Он был на три
года старше меня и вдвое крупнее по габаритам. Братец избивал меня до полусмерти и всячески
издевался - и физически, и психологически. У кого как - а вот у него наверняка не было ни малейших
проблем с выражением своего гнева. Если он был рядом, я все время был настороже и очень боялся его.
Чувствую, что в свое время пошел с матерью на какую-то «политическую» сделку, но при этом
моему Я пришлось капитулировать. Мать убедила себя, что я - существо идеальное, которое не способно
сделать ничего дурного и никогда не лжет. В то же самое время я постоянно лгал - впрочем, поступая в
этом смысле точно так же, как и она. Но в нашем альянсе эти факты лжи как бы не замечались,
выносились за скобки. По правде говоря, на самом деле все это было взаимным приятием взаимного
разложения. Я тоже воспринимал ее как идеал. И отождествлял себя с нею».
При подобных обстоятельствах Роберт вполне мог стать гомосексуалистом. Единственное, что
спасло его, - это определенная степень самоотождествления с отцом, который в стремлении спасти
сына пытался вмешаться в происходящее и как-то воздействовать на свою супругу. Однако в ответ на ее
встречные угрозы отец уступал, отступал и в конечном итоге вообще обратился против Роберта, что
позволило матери полностью овладеть сыном как своей собственностью.
Последствия всего этого для мальчика оказались весьма деструктивными. Роберт рассказывал: «Я
чувствовал, что нахожусь на грани сумасшествия, прямиком шагая в мир необратимого безумия. У меня
вошло в привычку тщательно обследовать ее уборную и несвежее белье, носить ее бюстгальтеры и
прочие женские шелковые штучки. Я был не в состоянии победить эту назойливую наклонность и не
мог сдержать свое возбуждение; лишь позднее, когда я достиг подросткового возраста и начал проявлять
интерес к своим приятелям, эта волна стала спадать».
Став взрослым, Роберт смог вступить в обычный мир и попытаться построить для себя более
или менее сносную жизнь, но это оказалось отнюдь не так просто, принимая во внимание степень
повреждения его личности. Но он сумел выжить, а это означало, что он стал одним из бесчисленных
молодых людей, которые борются за достижение успеха, но в их жизни нет ничего, что несло бы с
собой реальное ощущение радости или удовлетворения. Те из них, кто смог обратиться к терапевту и
приступить к лечению, - везунчики, поскольку у них все-таки имеется шанс преодолеть мучающие их
проблемы и отыскать подлинный смысл жизни. Разумеется, как мы сможем убедиться в следующей
главе, соответствующее путешествие вовсе не является ни простым, ни скорым. Я бы назвал его
странствием в подземное царство или даже в преисподнюю, где похоронены наши самые сильные
страхи - а именно страх перед безумием и страх смерти. Если у человека хватает мужества взглянуть в
лицо этим страхам, то он возвратится из этого странствования в обновленный мир яркого света, где
