Navigation bar
  Print document Start Previous page
 129 of 191 
Next page End  

угнездившийся в теле. В главе 8 я подверг рассмотрению клинический случай Люсиль, рассказывавшей,
что она ощущает во влагалище постоянное возбуждение, которое никак не может разрядить. По мере
продвижения нашей терапии Люсиль стала осознавать, что в ее личности присутствует какая-то доля
«безуминки». Она чувствовала смущение и одновременно ощущала собственное отличие от других
людей, причину чего мы можем проследить в воздействии со стороны отца, который, с одной стороны,
сам был чрезмерно озабочен сексуальными проблемами, а с другой, порицал в других людях всякое
выражение сексуальных чувств или интересов. Мать Люсиль вела себя на публике как щепетильная
жеманница, что не мешало ей искать тайные сексуальные удовольствия и находить их. Все это являло
собой пример достаточно типичной ситуации - двойственной и противоречивой, когда ребенок
получает две совершенно противоположные установки: одна из них характеризует сексуальность как
нечто возбуждающее и восхитительное, другая - как столь же скверное и грязное. Вдобавок оба родителя
проявляли открытый интерес к ее сексуальности; в частности, отец частенько и совсем не безучастно
притрагивался к ее ягодицам. Одного этого было достаточно, чтобы доводить бедную девочку едва ли
не до безумия, но ей, благодаря исключительно сильному телесному зажиму, удавалось сохранить
определенную цельность личности и психическое здоровье. Макс, случай которого рассматривался в
предыдущей главе, был доведен почти до сумасшествия своей матерью, старавшейся, по его словам, «во
всем взнуздать и оседлать меня». В нем, правда, не развилась телесная ригидность, характерная для
Эстер или Люсиль. Вместо того чтобы добиваться контроля над владевшим им возбуждением через
посредство ригидности тела, он давал этому возбуждению выход в почти принудительной
сексуальности и во вспышках дикой ярости. Однако указанное поведение не оказывало влияния на
уменьшение глубинного возбуждения и связанного с ним разочарования, от которого он сильно страдал.
Это разочарование брало свое начало в сильных напряжениях, существовавших в его теле и
размыкавших энергетические связи между головой и телом, с одной стороны, и между тазом и
туловищем, с другой.
Когда я смотрю на тела своих пациентов, то в тех напряжениях, которые их сковывают и
ограничивают, вижу владеющую ими боль. Их сжатые губы, выпяченные подбородки, вздыбленные
плечи, одеревеневшие шеи, раздутые грудные клетки, втянутые животы, неподвижные тазы, грузные
ноги и узкие стопы являются верными признаками страха перед капитуляцией и болезненного,
безрадостного бытия. Как правило, мои пациенты не жалуются на боль, хотя некоторые из них и могут
испытывать эпизодические болевые ощущения в разных частях тела, скажем, в пояснично-крестцовом
отделе спины. На что они жалуются - так это на эмоциональный дискомфорт, который как раз зачастую
и приводит их к терапевту, но поначалу почти все они предполагают, что это чисто психологическое
явление. Большинство людей боятся физической боли. Они реагируют на нее так же, как делали это в
раннем детстве. Они стремятся как-то уйти от нее. Эго ребенка не может совладать с болью в такой же
мере, как это может сделать эго взрослого человека. Если боль не уходит, дети уходят от нее сами,
иными словами, они отделяются от собственного тела, диссоциируются от него и отступают в голову,
где боль просто не существует. Подобное отступление происходит в тот момент, когда оказывается, что
они не в состоянии противостоять боли, поселившейся в теле. Отступая из тела в голову, дети находят
силы терпеть болезненную ситуацию, поскольку она больше не ранит их. Они становятся
оцепеневшими и онемевшими. В норме здоровые взрослые люди в обстоятельствах, связанных с болью,
не отступают из тела и не отъединяются от него. Эго у них достаточно сильно, для того чтобы не
сломаться, если только ситуация не становится экстремальной, как это бывает в случае настоящих пыток
на средневековый лад. Если взрослый, возмужалый человек от болезненных переживаний ломается или
расщепляется - иными словами, диссоциируется от собственного тела, как это сделала Мадлен, - то это
происходит потому, что из-за болезненных переживаний в детстве или даже в младенчестве связь
между эго и телом оказалась у него ослабленной.
Возвращение в собственное тело представляет собой болезненный процесс, но, повторно
переживая старую боль, человек восстанавливает связь со своей былой живостью и теми чувствами,
которые он подавил в себе, дабы выжить. Перестав быть ребенком, зависимым и беспомощным, он
получает возможность признать факт наличия в себе всяких чувств и выразить их в рамках той
гарантированной безопасности, которую дает терапевтическая ситуация. Однако даже в этой ситуации
пациенты бывают на первых порах слишком напуганы, чтобы отказаться от того контроля со стороны
Hosted by uCoz