 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
что страх оказаться убитой является совершенно беспочвенным применительно к обстоятельствам ее
сегодняшней жизни; в то же время боязнь попасть в разряд брошенных и отвергнутых представлялась ей
в данный момент совершенно реальной и обоснованной. Большинство пациентов предаются панике
при одной мысли о том, что они могут очутиться в одиночестве или утратить любовь, притом, что
многие из них вполне благополучно существовали одни на протяжении какой-то части жизни. Салли
противилась этому страху, питая надежду найти кого-то, кто станет любить ее и кому она будет
послушно подчиняться так же, как поступала по отношению к бабушке. Однако подчиненность
подрывает любые человеческие взаимоотношения и дает новую жизнь страху оказаться отвергнутой и
покинутой. Если и у другого человека имеются такие же страхи и такая же потребность в контакте, то
отношения подобной пары превращаются во взаимную зависимость, которая является не более чем
суррогатом любви. Салли и ее муж находились именно в таких отношениях.
Вслед за распадом своего брака Салли влюбилась в другого мужчину, который на поверку
оказался едва ли не точной копией ее бывшего мужа, равно как и отца, - таким же безответственным и
нечестным. Начал он с самой высокой ноты, провозгласив супруге свою вечную любовь, которая
оказалась на деле в большей мере словами, чем чувством. После того как Салли изобличила его во лжи и
их отношения прекратились, она впала в глубокое отчаяние, испытывая при этом чувство, что она не в
состоянии продолжать все эти поиски и посему ей предстоит умереть. Моей пациентке заметно
помогло, когда я обратил ее внимание на следующую закономерность: тот, кто ждет, что его спасут,
кончает тем, что его проклинают. Ей вовсе не нужен никакой мужчина, и она сама куда как способна
стоять на собственных, к тому же крепких ногах. Но она сопротивлялась и отказывалась занять
указанную позицию, поскольку такой выбор требовал от нее взглянуть прямо в лицо собственному
отчаянию - отчаянию в связи с тем, что ее отец никогда не возвратится и что ей, быть может, никогда не
суждено найти мужчину, который бы любил ее. Она была в состоянии воспринять реальность своей
ситуации на сознательном уровне, но не на эмоциональном, поскольку ощущала ее как чрезмерно
болезненную и пугающую. Салли боялась, что, согласившись с фактом измены со стороны своего отца,
своего мужа и своего последнего поклонника, она спустит с привязи дремавшую в ней нестерпимую,
смертельную ярость против них, которая выплеснется бешеной вспышкой гнева, воспринимаемой ею
самой как грядущее безумие. Чтобы не дать подобному случиться, она заранее заковала себя в
психологическую смирительную рубашку. Однако, если в детстве предоставление выхода своей ярости
и могло быть для Салли опасным делом, сейчас это соображение потеряло силу - и для той женщины,
которой стала Салли, и для той ситуации, в которой она теперь находилась. В качестве моей пациентки
она без всякого риска могла разрядить свою ярость, нанося по кровати пинки и удары руками за все то,
что ей довелось пережить на своем веку. Тем она и занималась, но, помимо этого, Салли также
выражала сильный гнев в мой адрес за то, что я не воспринимаю ее чувство отчаяния настолько
серьезно, как ей бы того хотелось. Она негодовала по поводу моего утверждения, что все средства
преодоления ее проблем имеются в ней самой. В своих негативных чувствах она отождествляла меня с
собственной бабушкой, требовавшей в свое время зрелой жизненной установки от очень опечаленного
и запуганного ребенка. Я же, в свою очередь, не уставал подчеркивать, что ей нужно быть более
реалистичной и зрелой, принимая свое отчаяние как данность, которая берет начало в ее непростом
прошлом, и позволяя себе горько плакать и тем самым облегчать и снимать свою боль. Что ж,
отношение Салли ко мне лишний раз подтверждало старую истину: подавленный гнев пациента часто
изливается на того человека, который пытается нести помощь.
В главе 3 я настоятельно подчеркивал, насколько важно добиться у пациента плача, и показал,
что это вовсе не так легко сделать, как кому-то может подуматься. У большинства детей выражение
печали не одобряется старшими, а кое-кого из них попросту бьют, если им случится заплакать. В
результате подобной «выучки» у таких детей развивается жесткая, стянутая верхняя губа, а многие даже
гордятся тем, что обладают способностью не сломаться и не заплакать тогда, когда им причиняют
сильную боль. Выражение своей печали с помощью слез и плача представляет собой один из способов
поделиться своими чувствами с другими. Независимо от того, как могут высказаться по этому поводу
отдельные конкретные лица, наблюдающие плач, большинство людей реагируют на плачущего человека
позитивно. Окружающие могут даже попытаться поддержать и укрепить его слабеющий дух, и редко
человека осуждают или отталкивают за то, что у него брызнули слезы. Однако в целом наше нынешнее
