 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
блестящий оратор и автор многочисленных памфлетов. Цитируемые далее слова, ставшие одним из
лозунгов Американской революции, взяты из его знаменитой речи «Призыв к оружию», произнесенной
23 апреля 1775 года. - Прим. перев.] произнес слова, ставшие впоследствии знаменитыми: «Дайте мне
свободу или дайте мне смерть». Присущее ему чувство устремленности к свободе возвысилось до
страсти, которая была достаточно сильна, чтобы превозмочь страх смерти. Другие храбрецы поступали
подобным же образом, поскольку в них также пылала страсть, достаточно сильная для того, чтобы они
могли без всякого страха взглянуть в лицо смерти. Многие люди отдали жизнь за свои религиозные
убеждения, поскольку их убеждения были неразрывно связаны со страстным отношением к принципам
и доктринам своей религии. Но влюбленные тоже неоднократно рисковали и тоже приносили свою
жизнь на алтарь страсти. В этом и заключается природа любой страсти, что она в состоянии подвигнуть
человека на действия, которые пересиливают свойственное нашему эго стремление к самосохранению.
Только через такое преодоление человек может испытать ту радость и даже экстаз, которые предлагает
жизнь.
Подлинная страсть по самой своей природе является жизнеутверждающей, то есть позитивной
для жизни - даже в том случае, если она может закончиться смертью данного конкретного человека.
Принято, к примеру, говорить о страсти к искусству, к музыке, ко всему прекрасному, если указанные
стороны жизни вызывают в ком-то сильные чувства. И это правомерно. С другой стороны, никогда не
стоит говорить о страсти к спиртному, к наркотикам, к азартным играм или к любым действиям,
которые разрушительны для жизни. Гнев, испытываемый по поводу свершившейся несправедливости,
может дойти до высот страсти, но впасть в ярость вовсе не означает проявить страстное чувство.
Различие, по моему убеждению, состоит в том факте, что страсть - это нечто горячее; она представляет
собой пламенное чувство, берущее свое начало в сильном горении. Гнев также является жарким
чувством. А вот ярость холодна, даже невзирая на присущее ей стремление к насилию. Многие люди
испытывают сильное чувство ненависти, но это чувство не образует собой страсть. Все горячие чувства
имеют отношение к любви, и, как я показал в главе 5, в их число входит гнев.
Всем нам известно, что сексуальные чувства могут достичь уровня страсти, если сексуальному
желанию сопутствует достаточно сильная любовь. Сексуальное желание само по себе является всего
лишь возбужденным состоянием генитального аппарата, в то время как страстное любовное чувство
локализуется во всей нижней части живота и ощущается там как теплый расплав. Генитальное
возбуждение может достигать высокой интенсивности, но если оно ограничено генитальными
органами, то, с моей точки зрения, не подпадает под определение страсти. Потребность помочиться или
опорожнить кишечник также может стать весьма сильной, а ее удовлетворение может доставлять
несомненное облегчение и удовольствие, но эти ограниченные по своей сути ощущения ни в коем разе
не образуют собой страсти. Страсть - будь она вызвана любовью, гневом и даже печалью - представляет
собой эмоцию, притом сильную, а это означает, что она подключает к испытываемому чувству все тело
в целом. Сексуальное желание является выражением любви, поскольку его цель состоит в том, чтобы
слить двух индивидов воедино в акте взаимного переживания удовольствия. Если, однако, указанное
желание ограничивается половым контактом, то подобное выражение любви носит слишком узкий и
ограниченный характер, дабы претендовать на соответствие определению страсти. При таких
обстоятельствах результатом полового акта не становятся та радость и тот экстаз, которые он может
дать.
Разрыв между сексом и любовью, между сексуальным желанием и сексуальной страстью связан с
присутствующим в личности человека разрывом между эго и телом. Если эго в чувстве сексуального
желания не капитулирует перед телом, то половой акт становится не более чем ограниченным
выражением любви и, следовательно, на глубинном уровне он не доставляет человеку удовлетворения,
не дает ему чувства свершения. Такая неспособность достигнуть удовлетворения в любви на
сексуальном уровне сохраняет и даже усиливает чувство отчаяния, которое данный индивид испытал в
своих ранних отношениях с окружающими. По моему убеждению, мы должны критически оценивать
современную изощренно-софистскую точку зрения многих психологов и психотерапевтов, что половой
акт сам по себе дает ощущение свершения и удовлетворения или что способность успешно
функционировать сексуально представляет собой действенный и эффективный критерий здоровья. В
нашей культуре люди чрезмерно озабочены «производительностью», количественными показателями, а
