 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
особенно справедливо по отношению к тем личностям, которых можно описать как бесхребетных.
Другие не чувствуют своих кишок или вообще внутренностей. Таким лицам, как правило, присуще
отсутствие храбрости. Каждая часть нашего тела, если мы на самом деле ощущаем ее и находимся с ней
в контакте, вносит определенный вклад в наше чувство собственного Я. А последнее возможно лишь в
том случае, если указанный элемент тела характеризуется живостью и мобильностью, или, иначе говоря,
подвижностью. Если каждая частица нашего тела заряжена энергией и упруго пульсирует, мы чувствуем
себя оживленными и радостными. Но для того, чтобы такое действительно произошло, нужно
безоговорочно капитулировать перед телом со всеми его чувствами и ощущениями.
Умение отдаться во власть своему телу, капитулировать перед ним означает позволить телу стать
полностью живым и свободным. Это значит, что всем непроизвольным, рефлекторным процессам,
протекающим в теле, вроде дыхания, следует предоставить полную свободу действий и никак не
контролировать их. Тело - это вовсе не какая-то машина или станок, который человек должен запускать
либо останавливать. У нашего тела есть свой собственный «ум», и оно само знает, что ему надо делать.
В результате единственное, от чего мы на самом деле отказываемся, капитулируя перед телом, - это
иллюзия о силе и власти нашего разума.
Самое первое, с чего следует начать, - дыхание. Оно представляет собой основу той
методологии, которую применял доктор Райх при моем лечении. Дыхание является, по-видимому,
наиболее важной телесной функцией, поскольку жизнь зависит от него в столь сильной степени.
Отличительная особенность дыхания по сравнению со многими другими телесными процессами
состоит в том, что, будучи совершенно естественной и непроизвольной деятельностью, оно
одновременно находится под сознательным контролем со стороны индивидуума. В обычных
обстоятельствах человек не осознает наличия дыхания. Однако, если приходится столкнуться с
нехваткой воздуха и сложностями в снабжении организма достаточным количеством кислорода, как это,
к примеру, бывает на большой высоте над уровнем моря, то человек сразу начинает осознавать тот труд,
который нужно вложить в процесс дыхания. А для людей с эмфиземой легких дыхание представляет
собой непрерывную и болезненную борьбу за доставку организму воздуха в достаточных объемах.
Эмоциональные состояния оказывают самое непосредственное воздействие на то, как человек
дышит. Если индивид сильно раздражен или охвачен гневом, его дыхание становится более учащенным.
Это делается для того, чтобы помочь мобилизовать побольше энергии, необходимой для каких-либо
агрессивных ответных действий. Страх дает совершенно противоположный эффект, заставляя человека
задерживать, затаивать дыхание, поскольку в состоянии Страха большинство действий
приостанавливается и замирает. Если же страх приобретает панический характер, как это имеет место в
случае, когда человек отчаянно пытается выбраться из угрожающей ситуации, то дыхание становится
ускоренным и поверхностным, напоминая глотательные движения. В состоянии ужаса человек вообще
едва дышит, поскольку ужас оказывает на тело парализующий эффект. А вот в состоянии удовольствия
дыхание становится медленным и глубоким. Однако если приятное возбуждение нарастает, переходя в
состояние радости и затем экстаза, как это бывает во время полового акта при оргазме, то дыхание
делается чрезвычайно быстрым, но одновременно и весьма глубоким, являясь ответной реакцией на
нарастающее приятное возбуждение при сексуальной разрядке. Внимательное исследование дыхания
человека позволяет тому, кто занимается терапией, понимать эмоциональное состояние пациента.
Хотя я уже описывал в одной из своих прежних книг терапию, которой подвергался у доктора
Райха, мне хотелось бы еще раз напомнить то, через что я прошел, дабы проиллюстрировать на своем
примере идею о капитуляции. Я лежал на кровати, и из. одежды на тело были натянуты всего лишь
одни шорты, чтобы Райх мог более тщательно наблюдать за моим дыханием. Он сидел лицом к этой
кровати. Его простое указание сводилось к тому, чтобы, пока он будет обследовать мое тело, я дышал
самым обычным образом, как делаю это всегда. Минут через десять или пятнадцать он вдруг заметил:
«Лоуэн, вы ведь совсем не дышите». Я в ответ возразил, что дышу. «Но ваша грудь совершенно не
движется», - сказал он на это. Так оно и было. Райх попросил меня положить руку ему на грудь, чтобы
ощутить ее движение. И я действительно почувствовал, как его грудь поднимается и опускается, и решил
точно так же при каждом вздохе приводить в движение и свою грудь. Так я и делал в течение
некоторого времени, дыша через рот и чувствуя себя вполне расслабленным. После этого Райх попросил
меня широко открыть глаза, и когда я сделал это, то внезапно издал громкий, протяжный вой. Я слышал
