 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
узнают правду, по мере того как начнут воспринимать себя на телесном уровне. Однако важно уже в
самом начале терапии установить с пациентом рабочие взаимоотношения. Лучшей основой таких
отношений является наличие у пациента ощущения того, что его понимают и что его рассматривают как
человека, который настойчиво борется в попытках добиться какого-то свершения. На протяжении всей
жизни ему говорили, что он должен приложить более серьезные усилия - в частности, чтобы изменить
тот или иной аспект своей модели поведения с целью чувствовать себя хорошо. Если его страхи
распознавались и признавались, ему давали рекомендации, которые, по сути дела, сводились к тому, что
он в силах преодолеть их. Его всегда стремились убедить, что все его трудности - в его собственном
разуме, и только в разуме. Теперь же он имеет возможность удостовериться, что проблемы
присутствуют и в его теле и что параллельная работа как с телом, так и с разумом, проводимая неким
интегрированным образом, может оказаться заметно более эффективной, нежели чисто вербальная,
словесная терапия. Вводимые мною дыхательные упражнения, равно как и упражнения по
интенсивному выражению чувств, как правило, оказывают весьма положительный эффект, снабжая
пациента более высоким зарядом энергии и поднимая его дух. Хотя первоначально подобные
упражнения не порождают значительных изменений в личности пациента, они важны тем, что
помогают установить между нами позитивные взаимоотношения и построить прочный фундамент
взаимопонимания. А он, в свою очередь, должен явиться надежной опорой той тяжелой работы,
которую нам обоим предстоит проделать для того, чтобы освободить пациента от всего, что обременяет
его в настоящее время.
Защитные механизмы эго не являются чисто психологическими. Если бы это было так, от них
было бы гораздо легче отказаться. Большинство пациентов понимают, что все используемые ими
способы защиты являются на данный момент не более чем ненужными «пережитками прошлого» и что
ситуация, которая в свое время привела к возникновению определенных защитных механизмов, больше
не существует. Однако проблема состоит в том, что указанные способы защиты со временем оказались
структурно встроенными в тело, где их функция заключается в том, чтобы подавлять чувства. Это своего
рода стены, за которыми и под контролем которых должны находиться всякие пугающие импульсы.
Человека нельзя ограбить и лишить радости жизни, не породив в нем одновременно чувство
убийственной ярости. Как справляются с подобным импульсом в цивилизованном обществе? Никто не
решится развалить стены тюрьмы, где содержатся опасные преступники, пока не найдет способ
отвратить от себя их враждебность. Этот вопрос я планирую подвергнуть рассмотрению в следующей
главе. Но мы ведь тоже возводим стены, чтобы спрятаться за ними, чтобы защитить себя от
вредоносных и болезненных воздействий, чтобы удержать наше море горя в каких-то берегах и не дать
ему затопить вс¸. К сожалению, внутри этих заградительных стен оказываемся заключенными и мы
сами.
Пациенты не позволяют себе плакать, поскольку боятся всей глубины своей печали, которая в
большинстве случаев граничит с отчаянием или даже тождественна ему. Как сказал в этой связи один
пациент: «Если я начну плакать, то могу и никогда не остановиться». Я не поколеблюсь заявить, что в
глубинах большинства людей таится отчаяние по поводу того, что им никогда не удастся найти
настоящую любовь, испытать подлинное счастье или узнать неподдельную радость. Когда один из моих
пациентов сказал своей матери, что она всегда была несчастной и что она нуждается хоть в капельке
счастья, эта немолодая особа ответила так: «Счастье - это вовсе не то, из чего складывается жизнь и в
чем она состоит. А состоит она в необходимости делать то, что человек должен». Но без чувства радости
жизнь пуста, а если она чем и полна, то только страхом и страданием. Это страдание порождается
жаждой обрести связь с кем-нибудь, и такое страдание из-за отсутствия партнера столь же невыносимо,
как и физическое страдание от жажды, вызванной отсутствием воды. Более чем понятно, почему
пациенты отказываются погрузиться в этот ад. Но отрицать все подавленные эмоции и лишить свое Я
возможности испытывать сильные страсти и страдания означает согласие умереть заживо.
Тактика тотального отказа от чувств и их умертвления в себе может способствовать выживанию,
но боль и страдание от этого не исчезают. Время от времени они будут выныривать на поверхность как
чисто соматическая боль, проявляясь в форме хронического напряжения какой-либо части тела и делая
человека несчастным. Поскольку такого рода боль в своей основе продолжает оставаться
эмоциональной, человек может ее уменьшить посредством плача и капитуляции. Разница между чисто
