 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
достоверно и объективно передаются особенности этих болезненных состояний. Нам остается одобрить
все вышеприведенные характеристики навязчивых состояний, приведя их в соответствующие
современным представлениям о навязчивостях.
Наши многолетние наблюдения за больными с навязчивыми расстройствами позволяют дать
более широкую общую клиническую характеристику названных расстройств. Мы не претендуем на
окончательное определение навязчивостей, так как считаем, что такая задача чрезвычайно трудная и,
скорее всего, невозможная, а намерены дать им конкретную характеристику.
По нашему мнению, навязчивые состояния — это прежде всего группа болезненных нарушений,
которые относятся к разным сферам пониженной деятельности и чаще всего наблюдаются у больных как
с функциональными, так и с органическим расстройствами, в том числе и с психическими
заболеваниями; в редких случаях они отмечаются и у здоровых людей.
В патологии навязчивые состояния проявляются в виде страхов (фобий), мыслей (обсессий) и
действий (ритуалов). Количество их чрезвычайно велико (около 2000) и имеет тенденцию к
расширению.
Течение навязчивостей носит в основном приступообразный характер; их возникновение
связано чаще с определенной ситуацией. В клинической картине любого заболевания с навязчивостями,
даже тогда, когда они не проявляются, сохраняются болезненные состояния того или иного конкретного
заболевания. Дифференциально-диагностические особенности навязчивых состояний помогают нам
отграничивать одно заболевание от другого.
Мы считаем, что навязчивые состояния поддаются излечению. Освобождение от них является не
легким делом, но благодатным.
Нам удалось найти эффективные психотерапевтические подходы к больным с состоянием
навязчивости. Правда, лечебный процесс всегда требовал индивидуального подхода, в каждом
конкретном случае, с учетом особенностей личности, длительности заболевания. При затяжном течении
заболевания требовалось проведение большего количества сеансов гипносуггестивной терапии, а
следовательно, удлинение сроков лечения.
Приведенные выше определения навязчивостей характеризуют их больше с точки зрения
феноменологии. Тем не менее они свидетельствуют о разных взглядах авторов на существо навязчивых
состояний. При этом разные авторы делают акцент на разных сторонах психической деятельности в
генезе явлений навязчивости.
Так, одни авторы (Grizinger (1868); Westphal (1877); Thomson (1895); Hoche (1901); Витке (1906); и
др.) ведущую роль в возникновении навязчивостей отводили интеллектуальным расстройствам. Другие
(Morel (1866); Donath (1896); Ch. Valler et Marie (1897); E.
Piters et Regis (1899); Н.И. Скляр (1908); И.П.
Борисов (1916); В.П. Осипов (1919); S.W. Jahrreis (1928); D. Sterrins (1866); и др.) стояли на точке зрения
эмоциональной обусловленности навязчивых состояний. Morel (1866) отнес навязчивости к особому
«эмотивному бреду».
Допускалось возникновение навязчивых идей не только на интеллектуальной, но и на
эмоциональной основе. Jastrowits (1881); А.В. Тервер (1924); Arnand (1901) и И.Л. Сикорский (1910)
причину появления навязчивых состояний объясняли ослаблением воли. Л.О. Даркшевич (1917)
помимо ослабления воли при навязчивых состояниях указывал и на расстройство координации
мышления. J.
Lovenfeld (1904) считал основным механизмом навязчивых явлений «неподвижность»
представлений.
Таким образом, большинство западных авторов считали ведущими в происхождении
навязчивостей нарушения эмоций и интеллекта.
Наши отечественные психиатры изучали этот вопрос с позиции клинико-физиологического
анализа. Они показали роль и значение всех сторон психической деятельности в генезе навязчивостей
(С.С. Корсаков (1901); В.Н. Образцов (1905)).
Наша позиция о том, что навязчивости являются нарушениями всех сторон реалистической
деятельности человека, остается незыблемой (подробнее см. в последующих главах, о патогенетических
механизмов навязчивых состояний).
