 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
средства развития, развитие же происходит в конкретных, изменчивых качествах, то есть в
изменчивой части Логоса.
Чтобы осознать, насколько фундаментальна материя как условие идеального,
необходимо понимать, что в ней отливается, отражается конкретика отрицания ничто.
Идеальное спасается от ничто в материи как в условии своего бытия. Материя – спасительная
гавань для идеального, служащая средством его выражения. Здесь мы постигаем значение
материи, как крепости, противостоящей ничто и служащей опорой, прибежищем идеального.
Все исчезает, но материя остается и служит остовом для последующего возрождения.
Материя – мост между бытием и небытием. Материя – материальное лоно. Как созвучно это
слово слову «мать»! Это однокоренные слова. Своим бытием материя как мать обнадеживает
бытие. А что такое надежда? Надежда всегда как «надежда на лучшее»; наилучшесть
присуща надежде. «Надежда умирает последней» – голос на грани бытия и небытия, это
последнее слово воли к превосходству, первое и последнее, непосредственное, предельно
ясное.
Примечание.
Каждое подобное рассуждения убеждает меня в том, что я стою на
правильном пути, проповедуя идею «воли к превосходству». Каждое подтверждение моим
мыслям, которое я нахожу у других авторов, делает эти идеи безусловными.
2
Идеальное никогда не является оторванным от материи как условия своего бытия.
Например, незаземленные идеи и образы всегда находят свое воплощение в материи и ею
захвачены, например, образ может быть нарисован чернилами на листе бумаги и, тем самым,
он является захваченным этими материальными носителями и вне каких-либо материальных
носителей существовать не может; ровно то же верно и для образа, существующего в моем
воображении (привязанность к моей голове): достичь полной расторжимости образа с
материей невозможно. Таким образом, всегда существует та или иная степень виртуализации
и кодирования идеальных моментов бытия в материи. Вопрос весь в том, в какой именно
форме является сущность. Например, противоречие тоже является в определенной
материальной форма, то есть, связано с определенным материальным носителем, но здесь оно
не выражает непосредственную сущность этого носителя, а является лишь кодированием
другого.
Можно провести границу между теми идеальными моментами, которые являются чисто
субъективными и не находят отражения вне субъекта и теми идеальными моментами,
которые имеют свое отражение в реальном мире, в том смысле, что они признаются
значительными и имеют силу и влияние на окружающий мир; в этом состоит значение
истины —
явленная истина несет на себе ценностную окраску, окраску значимости для
окружающего мира. Конечно, на трагический вопрос: Что есть истина? мы можем ответить
просто, что все то, что входит в непротиворечивое единство бытия является истинным, тем
самым, сводя истину в сферу логического вывода (здесь истину понимаем как отражение), а
это есть мир математических истин, мир чистой рациональности, где все квадратно, угловато
и прямолинейно. Или мы можем сказать, что граница истины пролегает между возможным и
невозможным, тогда мы вообще теряем истину из виду; но вопрос об истине есть вопрос о
том, какого характера каждая истина и, конечно, характер истины не отделим от оценки
истины человеком? Являются ли истинными фантазии? Да, они рождены в сознании и имеют
место быть, но какова степень их значимости и влияние на окружающий мир? В этом весь
вопрос! Вообще вопрос об истине есть вопрос о том, насколько искривлены зеркала нашего
восприятия и сознания мира, насколько близко и «хорошо» мы отражаем окружающий нас
мир?
