 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
реализации они требуют настойчивости, напористости или нарушают чьи-то интересы, планы.
Психастенику страшно обидеть человека, тем более незаслуженно. По этой причине он может
обходить острые углы в отношениях, не идти на прямой разговор, не возмутиться там, где это нужно.
Иногда психастеники проглатывают обиды и оскорбления, ничем внешне это не выказав. А потом в
узком кругу знакомых или даже незнакомых могут жаловаться на своего обидчика, рассказывая
достаточно подробно, как дурно с ними обошлись, как трудно им было. В результате таких рассказов они
получают сочувствие к себе и осуждение обидчика. Этого достаточно, чтобы вышел «порох» и была
одержана нравственная символическая победа. Когда обида оказывается особенно болезненной,
унижающей личность психастеника, то он бывает злопамятным на долгие годы. Такая злопамятность
является проявлением его ранимости: «заноза» застряла, ранка болит и не заживает. Нередко отношения
психастеника с людьми нарушаются из-за застрявших в нем обид. Эпилептоидная мстительность,
выражаемая агрессивным действием, ему не свойственна.
В психастенике часто нет конгруэнтности: он чувствует одно, говорит другое, делает третье.
Наблюдательные люди замечают и недолюбливают эту особенность. Цепко это видят истерики и
некоторые шизоиды, а потому психастеник бывает напряжен с ними. Неконгруэнтность усиливается тем
обстоятельством, что психастеник защитно пытается притвориться таким же, как все. Ему трудно
уверенно и открыто проявлять себя на людях. Он стыдится, если окружающие насмехаются над его
несоответствием их стандартам. Иному психастенику трудно быть умным среди дураков, нежным среди
грубиянов, сентиментальным среди циников — и он подыгрывает компании, в которой находится. Он
сам это замечает, и эта его особенность неприятна ему.
Психастенику неудобно приказывать, заставлять других подчиняться, но если он начальник, то
перед ним неизбежно встает задача руководить людьми, в том числе и принуждать к чему-то. Так как
ему трудно предстать перед людьми авторитарным, то он старается «завернуть» принуждение в
нравственную «обертку». Например, объясняет подчиненному, что нежелаемое для того поручение
будет для него полезным. Чаще же ссылается на начальство, комиссии и уже от их имени способен
обосновать свое приказание или для дела напугать подчиненных. Все это оттого, что он не может
просто отдать приказание и сказать, как многие начальники: «Делайте, как я сказал!». Психастенику быть
начальником трудно, так как необходимость принимать неоднозначные решения, невозможность учесть
интересы каждого работника, при этом никого не обидев, мучают его. Если он займет пост с реальной,
серьезной ответственностью, то у него может наступить нервный срыв от перенапряжения.
Психастеник избирателен в своей доброте и заботе, и когда заботится о ком-то, то делает это
серьезно и последовательно. Ко многим духовно не близким людям он остается внутренне холоден,
однако внешне может выказывать им доброжелательное и даже участливое отношение. Отчасти это
происходит по причине внутреннего стыда за
свою холодность к ним. Тут психастеника подстерегает
ловушка. Люди, поверив в его особую доброту к себе, возмущаются, со временем разобравшись, что
особой доброты к ним на самом деле нет.
Другая ловушка для внешне обходительного и любезного психастеника состоит в том, что,
привыкнув к его любезности, ему уже не прощают малейших проявлений безразличия. Однажды взяв
высокую планку нравственно-щепетильных взаимоотношений с людьми, он вынужден ее держать. В
этом есть и для него свой плюс — многие люди невольно стараются вести себя с ним также
нравственно щепетильно. Во всей этой взаимной предупредительности есть явная внутренняя
дистанция, которая ранимого психастеника может устраивать. Ему гораздо легче быть с людьми на «вы»,
чем на «ты». Некоторым это не нравится, а некоторые сочувствуют ему, так как за внешней
обходительностью психастеника чувствуется ледок одиночества.
Психастеник, как и некоторые астеники, ощущает стыд за плохие поступки близких людей, как
будто сам их совершает. Отсюда рождается повышенный контроль не только за своим поведением, но и
за поведением близких, что последним не нравится. Порой принципиальность психастеника
вырождается в перестраховочный формализм, от которого душно окружающим. Он становится занудлив
из-за своего желания все сделать добросовестно, а также по причине своих многократных попыток
объяснить одно и то же, так как боится, что его неправильно поймут с одного раза. Психастеники
бывают педантами-мучениками в отличие от эпилептоидов и ананкастов, которые получают
удовольствие от своего педантизма.
