 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ние обусловлено все тем же принципом, потребностью превзойти природу, результат удовлетворяет прямо проти-
воположную потребность. Румяна и тени передают жизнь, жизнь сверхъестественную и избыточную; черное обрамление
наделяет взор большей глубиной и загадочностью, с большей определенностью придает глазам вид окон, открытых в
бесконечность; воспламеняющие скулы румяна еще ярче делают блеск очей и запечатлевают на прекрасном женском лице
таинственную страстность жрицы".
(Бодлер. "Похвала макияжу".)
Если желание существует (гипотеза современности), тогда ничто не должно нарушать его
естественной гармонии, а макияж просто лицемерие. Но если желание — миф (гипотеза
соблазна), тогда ничто не воспрещает разыгрывать желание всеми доступными знаками, не
процеживая их сквозь сито естественности. Тогда знаки, то показываясь, то исчезая из виду,
уже одним этим являют свое могущество: так они способны стереть лицо земли. Макияж —
еще один способ свести лицо на нет, вытравить эти глаза другими, более красивыми, стереть
эти губы более яркими, более красными. "Абстрактное единство, сближающее человеческое
существо с божественным", "сверхъестественная и избыточная жизнь", о которых говорит
Бодлер, — все это эффект легкого налета искусственности, который гасит всякое выражение.
Искусственность не отчуждает субъекта в его бытии — она его таинственным образом
меняет. Ее
169
