 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Без желания, без очарования, без назначения: отходит мир как воля и представление.
Но соблазнительна такая нейтрализация едва ли. Соблазн есть то, что бросает термины
друг на друга и соединяет, когда их энергия и очарование на максимуме, а не то, что лишь
смешивает термины при их минимальной интенсивности.
Предположим, что вот повсюду заиграют отношения обольщения, где сегодня в игре одни
отношения оппозиции. Вообразим эту вспышку соблазна, расплавляющую все
транзисторные, полярные, дифференциальные цепи смысла? Ведь есть примеры такой
неразличительной семиологии (что перестает уже быть семиологией): элементы в древних
космогониях вовсе не включались в какое-либо структурное отношение классификации
(вода/огонь, воздух/земля и т.д.), то были притягательные элементы, не различительные, и
они обольщали друг друга: вода соблазняет огонь, огонь соблазняет воду...
Такого рода соблазн сохраняет еще полную силу в отношениях дуальных, иерархических,
кастовых, чуждых всякой индивидуализации, а равным образом во всевозможных
аналогических системах, предварявших повсеместно наши логические системы
дифференциации. И нет сомнений, что логические цепочки смысла все еще повсеместно
пронизываются аналогическими цепочками соблазна — будто одна исполинская стрела
остроумия одним махом воссоединяет разведенные
186
