 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
"Я переживаю вместе с ней зарождение ее любви, невидимо присутствую в ее душе, хотя и сижу видимо рядом с ней.
Это странное отношение можно, пожалуй, сравнить с па-де-де, исполняемым одной танцовщицей. Я — невидимый
партнер ее. Она движется как во сне, но движения ее требуют присутствия другого (этот другой — я, невидимо-видимый):
она наклоняется к нему, простирает объятия, уклоняется, вновь приближается... Я как будто беру ее за руку, дополняю
мысль, готовую сформироваться. Она повинуется гармонии своей собственной души, я же только даю толчок ее
движению, толчок не эротический — это разбудило бы ее, — но легкий, почти бесстрастный, безличный. Я как бы ударяю
по камертону, задавая основной тон для всей мелодии". (С. 144.)
Итак, одним движением раскрывается сразу несколько сторон обольщения, которое:
— заклинает чью-то силу: жертвенная форма;
— совершает убийство, часто идеальное преступление;
— творит произведение искусства: "Обольщение как одно из изящных искусств"
(убийство, разумеется, тоже может быть таковым);
— действует в духе остроумия: "духовная" экономия. С таким же обоюдным потворством
(дуальным и дуэльным), как и при обмене колкостями, когда все — намек, недомолвка,
недосказанность: эквивалент аллюзивно-церемониального обмена тайной;
198
