Navigation bar
  Print document Start Previous page
 199 of 300 
Next page End  

ную неприкосновенность, это навязываемое другим умопомрачение и эта ложь — все это род
окрашенного соблазном устрашения-сдерживания со смутным намерением не столько
соблазнить самому, сколько ни в коем случае не дать соблазнить себя.
Ни задушевности, ни тайны, ни аффекта — такова истеричка, которая целиком отдается
внешнему шантажу, погоне за эфемерным, зато тотальным правдоподобием своих
"симптомов", абсолютному требованию заставить других поверить (как мифоман со своими
историями) и одновременному развенчанию всякой веры — причем не пытаясь даже
использовать иллюзии, разделяемые другими. Абсолютный запрос при полной невосп-
риимчивости к ответу. Запрос, растворяющийся в знаковых и постановочных эффектах.
Соблазн тоже смеется над истиной знаков, но он-то ее превращает в обратимую видимость,
тогда как истерия играет ею, но ни с кем не желает разделить эту игру. Как если бы она себе
одной присвоила весь процесс обольщения, перебивая собственные ставки и сама себя
взвинчивая, другому же не оставляя ничего, кроме ультиматума своей истерической конвер-
сии, без какой-либо надежды на реверсию. Истеричке удается сделать преградой соблазну
свое собственное тело: соблазн, обращаемый в камень собственным телом, завораживаемый
своими же симптомами. С единственной целью, чтобы другой окаменел в ответ, сбитый с
толку патетической психодрамой разыгранной подмены: если соблазн — вызов, то истерия —
шантаж.
211
Hosted by uCoz