 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ность включиться в игру — оказавшись отторгнутыми , вне игры. Ифа же основывается на
гипотезе, что в игру может быть пущено решительно все. Иначе нам пришлось бы признать,
что мы всегда уже заранее проиграли, а играем только потому, что предварительно потеряли
нечто. Однако в игре нет никаких утраченных объектов. Игре не предшествует ничего, что не
сводилось бы к игре, в особенности гипотетический прежний долг. Если и присутствует в
игре элемент экзорцизма, то изгнанию здесь подвергается не какой-то долг, сделанный перед
лицом закона, но сам Закон как неискупимое преступление, это экзорцизм Закона как
дискриминации, как непростительной трансцендентности в недрах реальности, Закона,
трансгрессия которого лишь умножает преступления, раздувает долги, усугубляет траур.
Закон основывает правовое равенство: все перед ним равны. Перед правилом, напротив,
никакого равенства нет, поскольку правило не является правовой юрисдикцией и потому что
для равенства необходима обособленность. Партнеры же не обособлены, они изначально со-
стоят в агонистическом дуальном отношении — всякая индивидуализация здесь отсутствует.
Они не солидарны:
солидарность — это уже симптом формальной идеи социума, нравственный идеал какой-либо
конкурирующей общественной группы. Партнеры связаны: паритет есть обязательство, не
нуждающееся в солидарности, он полностью охватывается своим правилом, так что его не
нужно ни обдумывать, ни усваивать.
237
