 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Такой самособлазн присущ именно нашей культуре. Ведь Малиновский описал нечто
совсем иное: символическое пререкание, языковую дуэль — всеми этими сказками,
ритуальными изречениями, бессодержательными разглагольствованиями туземцы бросают
друг другу вызов, подносят друг другу в дар нечто вроде чистого церемониала. Языку тут нет
никакой нужды в "контакте": это мы нуждаемся в функции "контакта", в специфической
функции коммуникации, именно потому, что она от нас ускользает — так и следует понимать
выделение в современную эпоху Якобсоном в его анализе языка особой функции "контакта",
тогда как в иных культурах она не имеет ни смысла, ни какого-либо специального
обозначения. Таблица Якобсона, его аксиоматика коммуникации и сообщения современны
такому излому языковой судьбы, когда вообще перестает сообщаться что-либо. Отсюда
настоятельная необходимость аналитически восстановить функциональную возможность
языка и в особенности эту самую "фатическую" функцию, которая по всей логике кажется не
более чем трюизмом. В самом деле, о чем тут рассуждать: раз оно говорится, значит,
говорится. Оказывается, есть о чем, и "фатическое" являет собой симптом необходимости все
время "поддавать" контакта, замыкать цепь, говорить, говорить и говорить просто ради того,
чтобы сделать язык возможным. Отчаянная ситуация, в которой простой контакт кажется
чудом.
В сетях (т.е. во всякой нашей медийно-информаци-
283
