 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
А существовала ли вообще когда-либо фаллократия? Не может такого быть, что вся эта
история о патриархальном господстве, фаллической власти, исконной привилегированности
мужского просто лапша на уши? Начиная с обмена женщинами в первобытных обществах,
идиотски толкуемого как первая стадия в истории женщины-объекта? Все россказни, которые
мы на этот счет слышим, универсальный дискурс о неравенстве полов, этот лейтмотив
эгалитаристской и революционной современности, в наши дни усиленный всей энергией
осекшейся революции, — все это одна гигантская нелепость. Вполне допустима и в каком-то
смысле более интересна обратная гипотеза — что женское никогда и не было
закрепощенным, а напротив, всегда само господствовало. Женское не как пол, но именно как
трансверсальная форма любого пола и любой власти, как тайная и вирулентная форма
бесполости. Как вызов, опустошительные последствия которого ощутимы сегодня на всем
пространстве сексуальности, — не этот ли вызов, который не что иное, как вызов соблазна,
торжествовал во все времена?
С этой точки зрения оказывается, что мужское всегда было только остаточным, вторичным
и хрупким образованием, которое надлежало оборонять посредством всевозможных
укреплений, учреждений, ухищрений. Фаллическая твердыня действительно являет все при-
знаки крепости, иначе говоря слабости. Только бастион явной сексуальности,
целесообразности секса, исчерпы-
47
