 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Поскольку он был мыслителем-логиком, ему не составляло труда показать, что у определенных
религиозных догм отсутствует объективное основание. По его наблюдениям, «бессчетное количество
людей мучились этими же самыми сомнениями» /22/, которые, как он считал, они не смели выразить из-
за страха или подавляли их, потому что положение их обязывало к этому. Но Фрейд не принимает во
внимание тот аспект веры, который является состоянием чувства. Человек, обладающий верой, не
подвергает сомнению ее основы, ибо он знает, что, если бы он подверг ее критическому изучению
своего интеллекта, он бы неизбежно потерял ее. То же самое можно сказать о любом чувстве. Вы
можете хоть до смерти анализировать любое чувство, но, делая это, закончите тем, что потеряете его,
так же как и жизнь, наполненную смыслом.
Признавая, что психоанализ внес важный вклад в наше понимание человека, мы также должны
признать, что он имел некоторые отрицательные последствия на его состояние. Так, он способствовал
увеличению раскола между эго и телом или между культурой и природой, уделяя чрезмерное значение
противопоставлению этих полярных аспектов жизни и игнорируя единство, лежащее в их основе.
Уделяя также почти исключительное внимание психическим процессам, он этим самым недооценивает
роль соматических факторов в эмоциональных расстройствах. Таким образом, психоанализ
способствовал возникновению иллюзии, что мозг является архиважным аспектом человеческого
функционирования. На практике это приводит к концентрации и к зацикленности на словах, на
психических образах и к определенному отрицанию невербальных средств выражения. Таким образом,
все это заканчивается созданием интеллектуализированной системы, которая потеряла свою важную
связь с животной сущностью человека.
Я не ставлю своей целью подвергать нападкам обоснованность психоанализа, каждая
обоснованная концепция может быть неправильно использована, и Фрейд вряд ли бы одобрил
неверное использование его метода, описанного выше. Я хочу сказать лишь то, что у психоанализа
очень сильное предубеждение против чувств, против тела и против концепции веры. Предубеждение
Фрейда против веры становится понятным, если его рассматривать в свете неверного использования
веры религией как организацией. Точно так же, как Фрейд в ответ на религиозные утверждения взывал
к разуму, так и религия-организация в ответ на открытия психоанализа взывала к вере. Концепция веры
может с легкостью выродиться в темный, запутанный мистицизм, который разрушит ее подлинную
сущность и ценность. Поскольку люди отчаянно нуждаются в вере, их легко можно убедить отказаться от
своей индивидуальности, предложив им взамен набор убеждений во имя веры.
В конечном счете Фрейд возлагает свое доверие на науку. Он пишет: «Мы верим, что наука
способна обнаружить нечто в реальности нашего мира, при помощи чего мы сможем увеличить наше
могущество и в соответствии с чем мы сможем упорядочить нашу жизнь» /23/. Затем Фрейд задается
вопросом, не может ли это убеждение быть в свою очередь также иллюзией, и тотчас же на него
отвечает, что достижения науки показывают, что нет. Я согласен, это не иллюзия. Наука действительно
дает нам власть и обеспечивает прописными истинами, помогающими упорядочить нашу жизнь.
Однако я хочу спросить, действительно ли концепции и могущество, которые дает наука, способствуют
счастью и благосостоянию человека?
Не нужно отстаивать позицию либо религиозных, либо научных взглядов. Ни религиозные, ни
научные убеждения не затрагивают основы депрессии. Убеждение в существовании Бога или
убеждение в силе науки не защитит человека от депрессии, когда энергетический заряд в теле истощился
в результате утраты чувства. И когда это происходит, идея или убеждение теряет свою силу
поддерживать нас, поскольку сила идеи происходит от количества аффекта (чувства) или от катексиса
(изменения), вложенного в нее. Фрейд сам обнаружил этот принцип.
Есть и еще одно предубеждение во взглядах Фрейда, которому нужно уделить внимание. Это его
искаженное видение природы. Вот что он писал о природе: «Она обладает своеобразным и
эффективным способом ограничивать нас: она уничтожает нас, хладнокровно, жестоко, без малейшего
сострадания, так нам кажется, и возможно, она это делает как раз при помощи того, что вызывало у нас
удовлетворение». И позже: «Действительно, главная задача культуры, ее подлинный raison d'etre —
защитить нас от природы». Все эти утверждения наполнены явно отрицательным отношением, и в чем-
то они соответствуют действительности. Но Фрейд упустил из виду положительные качества природы,
не дополнил свои высказывания. Разве она также не кормит нас, не поддерживает нас и не делает
