 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
заплакать по этому поводу. Она потеряла свою мать еще задолго до ее действительной кончины. Эта
потеря подтверждается тем фактом, что ее самые первые воспоминания связаны с бабушкой по
материнской линии.
Потеря матери в физическом или эмоциональном отношении является, как я уже говорил,
предрасполагающей причиной для депрессии. Чтобы перейти впоследствии в депрессию, потеря
должна произойти, когда ребенок все еще нуждается в материнской фигуре, когда он не может обойтись
без ее телесного контакта, тепла и поддержки. В случае потери или отсутствия настоящей матери
женщина, заменяющая ее, может восполнить все эти потребности. Но их обязательно нужно
восполнить, если мы хотим, чтобы ребенок рос эмоционально здоровым. Дети будут спонтанно
тянуться к любой другой взрослой фигуре из их домашнего окружения, чтобы удовлетворить свои
потребности, если мать не в состоянии этого обеспечить.
Джоан обратилась к своему отцу за близостью и теплотой, которые она не смогла получить от
матери. Есть отцы, которые могут предоставить ребенку такую поддержку, но отец Джоан не был одним
из них. Он редко бывал дома и к тому же был эмоционально замкнутым человеком. Но он не был
одиноким страдающим и беспомощным. Наоборот, он был сильным человеком, который добился всего
в жизни сам. Джоан он казался королем, и поэтому она с легкостью вообразила себя принцессой. Во
всех ее фантазиях принц, который спасет ее, был идеализированным образом отца. Он будет обладать
той же силой и мужеством, как и ее отец, но в то же время он будет более мягким и более любящим. Но
самым важным качеством будет его отзывчивость. Любовь и признание Отца — вот, что она на самом
деле хотела получить, и она приняла свою высокомерную позу, чтобы добиться от него одобрения.
Джоан также отождествляла себя со своим отцом. Еще до наступления своего подросткового
возраста она состязалась с мальчиками, стремясь быть похожей на них в надежде, что это сходство
сблизит ее с отцом. Однако он был слишком поглощен своей работой, чтобы уделять много внимания
своей дочери. То немногое, что он смог дать ей, было адресовано Джоан-девочке. Он видел в ней
взрослеющую женщину с внешней стороны, но не касался внутренней, чувственной стороны. Он
требовал сдерживать все сексуальные обертоны, которые, как правило, проявляются между отцом и
дочерью, и у Джоан не было выбора, оставалось только подчиниться. Он хотел иметь дочь, чей
внешний вид и манеры сделают ему честь в обществе, но он не хотел, чтобы ее чувства затрагивали его
жизнь. Джоан поверила, что если она сможет стать такой, какой он хотел бы ее видеть, то он в свою
очередь станет тем отцом, которого она хотела получить. В каком-то смысле ее отец соблазнил ее стать
статуей элегантной женщины. Подчинившись этой цели, она обрекла себя на постоянное
разочарование. У нее уже не было свободной воли, чтобы как-то изменить свою жизнь. Все ее надежды
были связаны с осуществлением мечты, основанной на иллюзии, а не на реальности. Будучи статуей,
она отделила от себя какие-либо человеческие отношения и в то же время надеялась, что такое
поведение принесет ей те отношения, которые бы удовлетворили ее потребности. Однако ее предали,
как, впрочем, и она предала саму себя, хотя она не была готова еще осознать этого факта. Предательство
вызывает убийственную ярость в человеке. Тем не менее Джоан говорила только о любви и
воспринимала насилие с ненавистью. Посредством мышечного напряжения и жесткости тела она
подавила свой гнев и враждебность, которые, будучи направленными на того самого человека, от
которого она ожидала спасения, не могли быть выражены каким-либо безопасным способом.
Что касается войны во Вьетнаме, то Джоан была своеобразным голубем мира. Это вытекало из ее
сознательной преданности любви во всех формах. Меня, однако, удивляло, что всякий раз, когда в
нашем разговоре возникала тема войны, она с яростью принималась нападать на Линдона Джонсона,
который в то время был президентом. Она обзывала его амбициозным, бессердечным и
бесчувственным человеком. Такие качества настолько близко подходили к ее отцу, что враждебность,
выражаемая против Джонсона, была, очевидно, перенесена на него с ее отца. И хотя я указал ей на это,
она никак не отреагировала на эту связь.
Позже в ходе терапии получилось так, что она еще раз испытала чувство предательства, но уже с
моей стороны. Обратившись ко мне, она вначале почувствовала, что наконец-то нашла своего
спасителя. Конечно, я не обещал ей ничего подобного — более того, я неоднократно предупреждал ее,
что трудные времена еще впереди. Однако ее кажущаяся потребность в спасителе была настолько
сильной, что Джоан не обратила внимания. В результате она получила одно лишь разочарование,
