 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
умолкающий метроном ограниченного шаблонного поведения, который призван регулировать его
первый опыт взаимодействия со своим телом и с его непосредственным физическим окружением.
Только после такой механической социализации его поощряют развивать в себе завзятый
индивидуализм. Он преследует свои амбиции, устремления, но вынужден оставаться в рамках
стандартизированной карьеры, которая по мере усложнения экономики имеет тенденцию устанавливать
более общие обязанности. Развившаяся таким образом специализация привела западную цивилизацию к
господству машины, за которым, однако, скрывается огромная неудовлетворенность заблудившегося
человека» /16/.
Западное отношение к телесным функциям происходит из аналогичного отношения западного
человека к жизни вообще и к его окружающей среде в частности. Лучше всего это отношение можно
описать, противопоставив господство и контроль, с одной стороны, почитанию и уважению — с
другой; последние были свойственны первобытным людям. И, к сожалению, нам удалось достичь
господства и контроля, потому что мы обладаем властью в таком объеме, который был бы недостижим
для первобытных людей или даже для наших предков, живших два столетия тому назад. Я говорю «к
сожалению», потому что от этого человек испытал на себе последствия более чем нежелательные, а для
нашей окружающей среды (мы это только начинаем обнаруживать) последствия оказались и вовсе
катастрофическими. Ослепленные властью, мы перестали воспринимать реальность нашего
существования. Мы считаем мир подвластным нашей воле и нашим сознательным усилиям, совершенно
игнорируя тот факт, что наше благосостояние и само существование зависят от этого мира, от этой
земли. И мы стали применять такое же отношение к своему телу. Мы рассматриваем его как
подчиненное воле и уму, опять забывая о том, что действия воли и ума полностью зависят от здорового
и естественного функционирования тела. Когда эти иллюзии рушатся, как у людей в депрессии,
бессилие воли и зависимость от тела становятся шокирующей реальностью.
Власть происходит из знания, которое всегда является неполным пониманием естественного
порядка вещей. Оно неполно, потому что мы всегда приобретаем новое знание, которое обязательно
изменяет нашим предыдущим представлениям или даже может противоречить им. Нигде трюизм не
проявляется так очевидно, как в теориях детского воспитания. Вы помните то время в прошлом
поколении, когда бихевиоризм был в моде и педиатры советовали матерям не брать плачущих детей на
руки, чтобы не избаловать их? Сейчас стала модной вседозволенность, но эта концепция уже тоже
критикуется. Я думаю, мы можем ожидать от каждого поколения формулирование новой теории,
предназначенной для решения проблем предшествующего поколения, но совершенно неадекватной для
непредвиденных проблем, которые она неизбежно создает. Вы помните время, когда всем без разбора
рекомендовали удаление миндалин, как сейчас обрезание предписывается маленьким мальчикам?
Можно лишь содрогнуться при мысли о тех травмах, которые так легко причинить неполным знанием,
особенно если оно исходит от людей, пользующихся авторитетом и доверием.
Неоднократно меня просили написать книгу о том, как воспитать ребенка. Как мне льстит думать,
что я знаю! Но каким самонадеянным и высокомерным бы я был, если бы действительно верил в это.
Работая со своими пациентами, я лишь могу сказать, почему нарушилась их жизнь. Понять прошлое
можно с помощью исследовательского ума, но предвидеть будущее — это не в человеческой
компетенции, если он не пытается регулировать и контролировать естественное течение жизненных
сил. Этим самым процессом регулирования он рискует оказать разрушительное воздействие на них. С
другой стороны, мы по своей природе находимся в гармонии с этими силами. Если мы не можем
предсказать их действие, то, по крайней мере, мы можем понять их и, обладая верой, идти вместе с
ними.
Никто не может понять ребенка так же хорошо, как его родная мать. Еще до своего рождения он
был частью ее тела, питался ее кровью и подчинялся тем энергетическим потокам и зарядам, которые
протекали через ее тело. Она может понять его так же хорошо, как и свое собственное тело. Не знать все
о нем, но понимать его. Она может ощутить его чувства почти так же остро, как и свои собственные.
Поэтому реальная проблема возникает, когда мать находится в разрыве со своим телом и со своими
чувствами. Если женщина не присутствует «здесь и сейчас» для себя, она не может быть «здесь и
сейчас» для своего ребенка. И никакое количество знаний или информации не возместит ее отсутствия.
Я могу это сказать другими словами. Если у матери нет веры в свои собственные чувства, у нее не будет
