Navigation bar
  Print document Start Previous page
 29 of 89 
Next page End  

29
механизмы трансформируют эту энергию в «нечто соматическое». Происходит то, что в
психоанализе получило название «конверсии». Так как нам по прежнему неизвестно объективное
содержание этого «нечто», то — весьма условно — можно сказать, что происходит
преобразование «психической энергии» в «нервную энергию» или «энергию иннервации органов
или тканей», и при этом — необычной иннервации (можно сказать — «искаженного типа»),
разрядка которой осуществляется в соматической сфере. Для большинства конверсионных
симптомов характерно символическое значение, что находит свое тысячекратное подтверждение в
практике: обида, которую человек не смог «проглотить», может вызывать нарушения именно в
сфере глотания; то, что другой не смог «переварить», проявится в симптомах заболевания
желудочно-кишечного тракта; принятое «близко к сердцу» будет иметь ту же локализацию; а за
нарушениями речи нередко скрывается то, о чем невозможно рассказать, или тяжелая психическая
травма, полученная в довербальный период развития ребенка, которая исходно вообще не могла
быть осмыслена и выражена словами (в разделе, посвященном массовой психической травме, мы
увидим реальные примеры именно такого «отреагирования»).
Фрейд еще в клинике у Шарко обращает внимание на то, что некоторые параличи или случаи
утраты чувствительности поражают отдельные части тела не в соответствии с анатомическими
границами иннервации (как это бывает при повреждении нервов), а по тем границам, которые
существуют в обыденном сознании.
Несмотря на то что соматизация способствует (пусть и патологическим путем) разрядке
возникшего психического напряжения, в той инстанции психики (опять же — гипотетической),
где произошла «трансформация» одной энергии в другую, формируется специфическое
«ментальное ядро» или «пункт переключения», ассоциативно связанный со всей имеющейся в
памяти «атрибутикой» полученной психической травмы. И это «ядро» будет активизироваться
всякий раз, когда будет появляться любой стимул, хотя бы отдаленно напоминающий полученную
ранее психическую травму, одновременно запуская патологические механизмы отреагирования. И
здесь мы находим еще одно объяснение более поздних разработок Фрейда, в частности феномена
«навязчивого повторения». Таким образом, травма не может существовать без памяти, а наши
пациенты страдают преимущественно от воспоминаний и патологических паттернов поведения,
реализуемых бессознательно. А наша терапевтическая задача состоит в том, чтобы «сделать
бессознательное сознательным», а мучительное прошлое — тем, что может быть забыто.
Фрейд отмечал, что наши пациенты не только постоянно находятся в плену болезненных
переживаний далекого прошлого, но и отчаянно цепляются за них, потому что они обладают
некой особой (пусть и трагической) ценностью (Очень демонстративен пример одной из моих
пациенток, которая, находясь в полном отчаянии от горя, несмотря на то, что я не
предпринимал никаких побуждающих ее к чему-либо интервенций, кричала во время сессий: «Не
смейте прикасаться к этим воспоминаниям! Они — мои!» — М. Р.)
В ряде случаев пациенты не только не могут освободиться от этого (пугающего или даже
мерзкого) прошлого, но готовы ради него отказаться от настоящего и будущего — и вообще от
всего, что происходит в реальности. Происходит то, что Фрейд назвал «фиксацией» на травме,
которая может простираться на многие месяцы и годы, а иногда — на всю жизнь. Эту точку
фиксации не так уж просто найти, даже имея солидную терапевтическую подготовку. Она всегда
глубоко индивидуальна. И даже в тех случаях, например, когда массовая травма вроде бы одна и
та же на всех, точки фиксации все равно будут разными, потому что у каждого травмированного
есть своя (предшествующая травме) история развития, собственный (неповторимый) аффективный
фон и свое особое восприятие реальности, вернуть пациента к которой (или освободить его от
оков прошлого) — составляет самостоятельную терапевтическую задачу.
Я не уверен, что мне все удалось в этом разделе, но надеюсь, что мои читатели, включая
специалистов, будут снисходительны к существенным упрощениям или недостаточной
убедительности аргументов. Вне сомнения, большинство из них трудно понять и принять, но лишь
до тех пор, пока вы не встретите их ежечасное подтверждение в своей терапевтической практике.
Часть II
Посттравматическое стрессовое расстройство
Глава 14
Hosted by uCoz