Navigation bar
  Print document Start Previous page
 77 of 89 
Next page End  

77
сейчас из традиционных очагов эта «инфекция» активно распространяется по всему миру,
передаваясь от человека к человеку информационным путем. В кратком варианте это трудно
обосновать, но, безусловно, особо подверженной заражению этим вирусом оказывается категория
уже упомянутых социальных активистов (во всяком случае, никто не заподозрит в террористе
«пассивную личность»). Такие психологические процессы идут и закономерно будут развиваться
во всех, прежде всего — «нетрадиционных», а затем — и в традиционных «демократиях», где все
еще существует иллюзия того, что их (или наши общие — европейские) демократические
ценности всем сердцем будут восприняты всеми слоями населения, включая неуклонно растущую
европейскую прослойку эмигрантов с Востока и Юга. Ирак или Англия — далеко не последние
примеры. А если не будут восприняты? Что будем делать?
Наши демократические ценности сильно обветшали, более того, можно было бы признать, что
они во многом дискредитировали себя и уже не имеют того пафоса и привлекательности, за
которые когда-то шли на баррикады. Мы не заметили, как после долгого пути под знаменем
европейского (христианского) гуманизма оказались в мире без веры и идей. Мы все реже
прибегаем к высокому слогу при описании современной действительности и все чаще
приумножаем зло. И молодежь отказывает нам в доверии. Это звучит не очень убедительно, но
нам стоило бы более внимательно вглядеться в зеркало современного кинематографа...
Потребность в зле и в насилии
Зрелище зла и насилия порождает не только негодование, возмущение и презрение, но и
потребность в отреаги-ровании — потребность в зле и насилии. Страдают не только все свидетели
преступления, включая убийц и еще не способных понимать трагичности происходящего
безмолвных младенцев. Эпоха масс-медиа принесла не только информационную прозрачность
нашего мира, она приоткрыла и темную бездну наших душ, дойдя до их самых зловонных
закоулков, где явно витает тошнотворный привкус крови. Присмотримся внимательнее к
современному кинематографу, который старательно удовлетворяет наши потребности и тайные
желания и одновременно пытается убедить нас, что происходящее в реальной жизни «не так уж
страшно». Мы почти смирились с тем, что мир несправедлив, и молча признали, что наши
групповые интересы и ценности важнее индивидуальных, а наши коллективные европейские —
даже несопоставимы со всеми иными. Нашими главными героями стали люди с оружием, и
ежедневно в наших домах раздаются тысячи выстрелов и льются потоки крови с экранов. Мы
канонизировали демократию с таким же веским обоснованием, как ранее коммунизм — «учение
Маркса всесильно, потому что оно верно», и не хотим видеть ее пороков. Более того, мы решили
«подарить» ее всему остальному миру, несмотря на его отчаянное сопротивление. Я не против
демократии — я против насильственных даров и фетишей. Мне никак не понять: почему
трагический большевистский переворот в России, совершенный на германские деньги, был
предательством, а финансирование не менее кровавых демократических преобразований там, где
для них нет никакой почвы, это благо...
Массовый гипноз СМИ и приверженность групповой морали побуждают нас делать то, что мы
никогда не стали бы совершать индивидуально, в том числе — думать и говорить совсем не так,
как диктует нам совесть. И при этом мы настойчиво убеждаем себя, что мы — невинны; зло — не
в нас; это нас — предали; это нас — обидели; это мы имеем право на возмущение и отмщение; зло
должно быть уничтожено. Иначе «плохие ребята» разрушат наш мир. И чтобы этого не
произошло, мы делаем все, чтобы разрушить их мир. Много ли добра и человечности в этой
позиции?
Простреленные идеалы
При современном военно-экономическом уровне сверхдержав захват территории или подрыв
экономики в том или ином    регионе — это   уже    чисто    «техническая»    задача.
А как быть с идеалами тех, кого захватили или подчинили? Много ли известно массовых
случаев обмена идеалов и веры на бутерброды, джинсы или даже мерседесы? Мы нар-циссически
уверены, что неевропейские страны (или эмигранты с Востока) страстно мечтают присоединиться
к нашим идеалам. Так ли это? Если да, то почему мы постоянно твердим, что они угрожают
нашему образу жизни? А мы — их? А если идеалов, которые составляют неотъемлемую часть
личности (как рука или нога — часть тела), лишают насильно, не наивно ли ждать за это
Hosted by uCoz