 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Милтон Г. Эриксон, Эрнест Росси: «Человек из февраля»
42
Клиентка: Не уверена.
Эриксон: А я уверен. Когда мы теперь увидимся? В следующем году или через год?
Клиентка: Если Вам так хочется, можете пропустить один год. Я тогда уже совсем
вырасту.
Эриксон: А ты будешь высокая?
Клиентка: Такая же высокая, как мама.
Эриксон: В таком случае будет очень приятно опять с тобой встретиться.
Клиентка: Она и впрямь очень высокая.
Эриксон: Мы пока не знаем, какого ты будешь роста. Это выяснится, когда ты
повзрослеешь окончательно. Как ты смотришь на то, чтобы встретиться, когда тебе исполнится
одиннадцать лет? И ты должна придумать какую-нибудь шутку. Ну, согласна?
Клиентка: Пока не знаю. Я думаю.
Эриксон: Подождем. В твоем распоряжении еще два года. А о чем мы будем
разговаривать, когда встретимся?
клиентка: Я перейду в следующий класс. Может быть, я вообще уеду отсюда.
Эриксон: Я тебя все равно найду. Ты в этом не сомневаешься?
Клиентка: Я думаю, Вы меня действительно найдете.
Эриксон: Это именно так. Каждый раз, когда я тебя посещаю, ты хорошо отдыхаешь,
верно? А между этими посещениями мы никогда не встречаемся, так? Февральские люди всегда
поступают именно таким образом. Правда, не исключена возможность, что когда-нибудь я
превращусь в Мартовского человека. Ты видела майского жука? Может быть, я буду даже
меньше его.
Клиентка: Гм.
Эриксон: Мне кажется, ты устала.
Клиентка: (Сидит в оцепенении.)
Эриксон: Обратите внимание на мои слова: «Ты кашляла – и Элен кашляла.
Она чувствовала себя несчастной – и ты тоже. Смотри, как все похоже.» А теперь
– на слова клиентки: «Мама говорит, что помнить надо только хорошее».
Росси: Именно здесь мы убеждаемся в очевидной связи между поведением
клиентки во время урока плавания (когда она кашляла и задыхалась) и поведением
Элен, когда ее уронили в воду. Но клиентка не желает ничего знать о своих
переживаниях. Мы наблюдаем странное явление: с одной стороны, клиентка
улавливает связь между этими двумя событиями, а с другой стороны – не желает о
них помнить, потому что ее мать говорит, что помнить надо «только хорошее». Сила
материнского влияния так подавляет, что ребенок совершенно не знает, как быть, и
мучается от страха и ощущения собственной вины. Вы пробуете убедить клиентку
пересмотреть эмоциональное отношение к событию, но она остается верна системе
оценок своей матери. Чтобы повернуть ее в другое русло, Вы опять напоминаете
клиентке о том, как больно и одновременно приятно удалять зуб. С помощью этой
аналогии Вы пытаетесь выяснить, возможно ли разделить «обдумывание» от
«прочувствования» для того, чтобы освободить когнитивный аспект обучения от
угнетающего действия сопутствующих эмоций. Клиентка противится такому
разделению, и тогда Вы говорите, что когда-нибудь она посмеется над своим страхом.
Вы внушаете мысль о реф-рейминге своего страха: "Может, когда-нибудь ты посме
ешься над своим страхом. Это ведь будет приятно?" Но клиентка все еще
колеблется.
После этого Вы ставите клиентку в ситуацию иллюзорного выбора связанных
между собой событий: «Когда мы теперь увидимся? В следующем году или через
год?» При этом, что бы она ни выбрала, она дает согласие на следующую встречу с
Вами. В данном случае она хочет пропустить год, потому что тогда «будет совсем
взрослая». Это можно понять как намек на то, что к этому времени она несколько
лучше справится со своими проблемами.
Вы кончаете свой визит, еще раз обращаясь к теме развития, но при этом
акцентируясь на его юмористических сторонах. С точки зрения ребенка, чем выше
становится он (или она), тем ниже становится взрослый. Отсюда и упоминание о
