 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
только что была найдена в Храме. Полностью переписанный текст Шестикнижия,
который называется "священническим" (или "жреческим"), относят ко временам
разрушения Храма (586 год до н. э.), изгнания и возвращения на родину. В
пятом веке до н. э. текст подвергся окончательной ревизии и после этого он
уже никогда существенно не менялся*.
* Исторически достоверно, что еврейский тип окончательно сложился в
результате реформ Эзры и Нехемии в пятом веке до н. э., то есть после
изгнания, во времена благосклонного персидского владычества. По нашим
представлениям, это было спустя девять столетий после Моисея. В этих
реформах задача освящения народа воспринималась очень серьезно: отделение
евреев от других народов было достигнуто с помощью сурового запрета на
смешанные браки; Пятикнижие, этот подлинный свод законов, было
канонизировано в его окончательном виде; его исправление ("священнический
кодекс") было завершено. Представляется несомненным, однако, что реформы не
ввели ничего нового, а лишь продолжили и упрочили прежние тенденции.
История царя Давида и его дней была, видимо, записана одним из его
современников. Это первая настоящая историческая хроника, созданная за пять
столетий до Геродота, этого "отца истории". Можно по достоинству оценить это
достижение, если предположить, как в моей гипотезе, влияние египтян.
Некоторые исследователи допускают даже, что первые израильтяне, писцы
Моисея, были и изобретателями алфавита. (Если им действительно запрещалось
делать изображения, у них была причина отказаться от иероглифического письма
и найти письменные знаки для звуков нового языка.) Разумеется, мы не знаем,
в какой мере хроники древних времен базировались на более ранних источниках
или устных преданиях и какое время протекло между самими событиями и записью
рассказа о них. Однако сам текст, каким мы его видим сегодня, достаточно
говорит нам о своей истории. В нем запечатлены следы противоборства двух
различных, диаметрально противоположных сил. С одной стороны, в него были
внесены определенные искажения, фальсифицирующие рассказ в угоду скрытым
тенденциям, сокращающие и расширяющие его до тех пор, пока он не
превращается в свою противоположность. С другой стороны, в нем торжествовала
набожная терпимость, которая диктовала сохранить все, как есть, и была
равнодушна к тому, согласуются детали друг с другом или друг друга отрицают.
Поэтому в Шестикнижии почти на каждом шагу можно встретить разительные
пробелы, настораживающие повторы, очевидные противоречия, следы
подробностей, о которых вовсе не хотели бы рассказывать. Искажение текста не
так уж отличается от убийства. Вся трудность - не в том, как это сделать, а
в том, как скрыть следы. Даже само слово "искажение" может толковаться
двояко, и такая трактовка вполне законна, хотя ныне уже не употребительна:
искажение может означать не только "изменение внешнего вида", но и
"изменение сути" - путем всевозможных перестановок и перекручиваний. Вот
почему во многих случаях таких искажений можно рассчитывать найти скрытый
или изъятый материал в каком-нибудь другом месте того же текста, хотя и в
переработанном виде, да еще и оторванный от исходных связей. Но не всегда
легко его распознать.
Те искажающие воздействия, которые мы хотим обнаружить, наверняка
повлияли на предания еще до того, как те были записаны. Одно из этих
воздействий, вероятно - самое сильное, мы уже обнаружили. Я уже говорил, что
когда в Кадеше был учрежден культ бога Ягве, пришлось придумать что-то для
его прославления. Точнее было бы сказать, что он был не столько "учрежден",
сколько "утвержден", для него было расчищено место; а для этого нужно было
уничтожить все остатки прежней религии. С религией давних жителей Палестины
справились успешно: от нее действительно не осталось и следа. С вышедшими из
Египта племенами было труднее: они решительно не хотели отказываться от
воспоминаний об Исходе, от своего человека Моисея и от обряда обрезания.
Полбеды, что они были в Египте - теперь они его снова покинули, и отныне все
следы египетского влияния действительно могли быть уничтожены. Их Моисей был
развенчан с помощью переброски его к мидианитам в Кадеш и превращения в
пастуха, который основал религию Ягве. Обрезание, этот самый
компрометирующий; признак египетского влияния, пришлось сохранить, но -
вопреки самым очевидным фактам - его постарались всеми силами отделить,
