Navigation bar
  Print document Start Previous page
 37 of 58 
Next page End  

     Я  расскажу  эту историю  весьма  сокращенно и так,  словно то,  что  в
действительности  потребовало  столетий   и   за   это   время  неоднократно
повторялось, произошло лишь один-единственный раз. Сильный самец был вожаком
и  отцом всей орды и обладал  безграничной  властью,  которой  пользовался с
величайшей  жестокостью.  Все  самки  орды принадлежали  ему,  а судьба  его
сыновей была плачевна: если они возбуждали ревность отца, их ожидала смерть,
кастрация  или изгнание.  Им  приходилось  жить своими  маленькими  мужскими
группами  и  добывать себе жен, воруя  женщин с  других  стоянок. Постоянно,
однако, тот  или иной  сын достигал положения, сходного с положением отца  в
родной  орде. Один из путей такого  возвышения был  вполне естественный  - я
имею  в  виду  возвышение младшего сына, который  был защищен от  гнева отца
материнской любовью и замещал  вожака после его  смерти. Отголосок  традиции
изгнания старшего сына  и предпочтительного  положения  младшего проходит во
многих мифах и сказках.
     Следующий  решительный  шаг  к  изменению этой  первичной  "социальной"
организации  мог состоять,  как мы  предполагаем, в таком повороте  событий:
старшие братья,  изгнанные из  орды и жившие  отдельной группой,  собирались
вместе,  убивали отца и, следуя обычаям  тех  времен, совместно пожирали его
тело. Этот каннибализм не должен нас  шокировать, он еще долго удерживался в
человеческих  коллективах.   Существенно  однако,   что  тут   мы  молчаливо
приписываем  тем   первобытным  людям  те  же   чувства  и  эмоции,  которые
обнаруживаем в  "примитивных"  людях нашего  времени  - в  наших  детях  - с
помощью  психоанализа.  Иными  словами,  мы  полагаем,  что  они  не  только
ненавидели и  страшились своего отца,  но  одновременно  почитали  его,  как
пример для подражания; в  сущности, каждый сын хотел бы стать таким  же, как
отец. Поэтому упомянутый  акт  каннибализма  следует  понимать,  как попытку
отождествиться с отцом путем съедения его части.
     Разумно допустить, что  после  убийства отца наступил  период  взаимной
борьбы за  главенство,  которое каждый брат хотел захватить себе. Вскоре они
увидели,  что эта борьба столь  же опасна, сколь и бесплодна. Достигнутое  с
таким  трудом  взаимопонимание,  равно   как  и  воспоминание  о  совместном
героическом освобождении, а также взаимная привязанность, укрепленная годами
изгнания, привели, в конце концов, к союзу, или своеобразному "общественному
договору". Так возникла  первая форма социальной организации,  в которой все
стороны  взаимно  отказались  от удовлетворения своих  инстинктов,  признали
взаимные обязательства и провозгласили священные нерушимые правила общежития
- короче,  заложили основы  морали и закона.  Каждый отказался от стремления
стать единоличным заместителем отца и обладать своей матерью или сестрами. С
этого момента возникли  известные  нам  табу на  инцест  и  закон экзогамии.
Значительная часть власти,  освободившейся  после убийства  отца,  перешла к
женщинам; последовал период матриархата. Но все это время в "братской  орде"
сохранялось воспоминание об отце. Суррогатом этого первого вожака орды стало
какое-нибудь  сильное,  возможно  -  опасное  животное.  Такой  выбор  может
показаться  странным, но первобытный человек  еще не проводил того  различия
между  людьми  и животными, которое создали его потомки.  Не проводят такого
различия и  наши  дети,  страх  которых  перед животными оказалось возможным
объяснить   именно   страхом   перед   отцом.   Отношение   орды  к   такому
животному-"тотему" сохранило  всю  амбивалентность  первичного  отношения  к
отцу.   С  одной  стороны,  тотем  воплощал   в  себе   телесного  предка  и
духа-хранителя  орды; его  следовало почитать и защищать. С другой  стороны,
был  учрежден праздник, во время которого  его постигала  та же судьба,  что
некогда - первобытного отца:  братья  совместно убивали и поедали  его. Этот
праздник  тотемного  пиршества  в  действительности   символизировал  победу
объединившихся сыновей над жестоким отцом.
     Какое  же  место  в  этой  картине  занимает  религия? Тотемизм  с  его
поклонением  суррогату отца,  с его амбивалентностью отношения к этому отцу,
которое   проявляется  в  тотемном   пиршестве,   с  его  обычаем  праздника
воспоминаний   и  законами,  нарушение  которых  карается  смертью  -  такой
тотемизм,  заключаю  я,  можно рассматривать  как  самое  раннее  проявление
религии  в  истории  человечества,  и  он  показывает,  какие  тесные  связи
существовали  с  самого  начала  между  социальными  обычаями  и  моральными
Hosted by uCoz