 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
них стимулом) тем, что стали отрицать его убийство, они не пошли дальше
признания его великим отцом и остановились перед тем пунктом, с которого
Павел позднее подхватил и продолжил первобытную историю. Тот факт, что
исходным пунктом создания новой, Павловой религии послужила насильственная
смерть другого великого человека, вряд ли можно считать случайным. То был
человек, которого небольшая кучка его приверженцев в Иудее считали Сыном
Бога и долгожданным Мессией и которому позднее был приписан ряд
особенностей, характерных для истории детства Моисея. В действительности,
однако, мы знаем о нем едва ли не меньше, чем о Моисее. Мы не знаем, был он
действительно тем великим человеком, какого рисуют нам евангелия, или же все
его значение связано лишь с особыми обстоятельствами и фактом его смерти.
Павел; его великий апостол, лично Христа не знал...
Убийство Моисея его народом, - о котором Селлин догадался, анализируя
сохранившиеся следы традиции, и которое Гете загадочным образом предположил,
не имея вообще никаких доказательств, - было важнейшей частью всех наших
рассуждений, связующим звеном между забытым деянием первобытных времен и его
последующим возрождением в форме монотеистической религии. (Интересно в этой
связи сравнить наши рассуждения с известным вступлением "Умирающий бог" в
книге Фрэзера "Золотая ветвь".) Так и хочется предположить, что именно это
чувство вины, связанное с убийством Моисея, явилось толчком к возникновению
чаемой фантазии о приходе Мессии, который придет, чтобы дать своему народу
искупление и обещанную власть над миром. Если Моисей был первым Мессией, то
Христос - его суррогат и преемник. Тогда Павел имел полное право сказать
своим слушателям: "Смотрите, Мессия действительно явился. Он действительно
был убит на ваших глазах". И тогда есть некая историческая правда в легенде
о воскресении Христа, потому что он является "воскресшим Моисеем", равно как
и вернувшимся первобытным отцом первобытной орды, только трансформированным
в Сына, который замещает Отца.
Несчастный еврейский народ, который с присущим ему жестоковыйным
упрямством продолжал отрицать убийство своего "отца", дорого поплатился за
это в ходе последующих столетий. Снова и снова слышал он обвинение: "Вы
убили нашего Бога". И это обвинение, если его правильно толковать, в
сущности, совершенно справедливо. В историко-религиоэном смысле оно
означает: "Вы не хотите признать, что убили Бога" (то есть архетип Бога,
первобытного Отца и его последующие воплощения). Но здесь христианам
следовало бы добавить: "Верно, мы тоже убили его, но мы в этом признались и
поэтому очищены от греха". Увы, далеко не все обвинения, которые антисемиты
швыряют в лицо потомкам еврейского народа, имеют под собой столь серьезные
основания. Видимо, явление этой всеобщей, длительной и яростной ненависти к
евреям имеет не одну-единственную причину. Можно было бы разъяснить многие
из них; впрочем, некоторые причины антисемитизма вообще не нуждаются в
толковании, поскольку проистекают из очевидных источников; зато другие берут
начало более глубоко, в источниках более скрытых. В первой группе самым
лживым является обвинение в "пришлости", поскольку во многих антисемитских
странах евреи представляют собой как раз самую древнюю часть населения,
укоренившуюся еще прежде нынешнего национального большинства. Так обстоит,
например, дело в Кельне, куда евреи пришли еще с римлянами - задолго до
того, как эти места были заселены германскими племенами. Другие причины
антисемитизма лежат глубже, - например, то обстоятельство, что евреи всегда
живут как меньшинство среди других народов, а массовое чувство солидарности
нуждается, для полноты, в ненависти к чужеродному меньшинству, которое своей
малочисленностью и слабостью так и приглашает к насилию над собой. Однако
все другие особенности евреев воистину "непростительны". Во-первых, они во
многих отношениях отличаются от своих "хозяев". Конечно, не так уж
фундаментально, поскольку они все-таки не составляют "азиатскую расу", как
утверждают их враги, а состоят в основном из остатков средиземноморских
народов и унаследовали их культуру. Тем не менее, они отличаются (хотя порой
трудно указать, чем именно), особенно от нордических народов, а расовая
нетерпимость, как ни странно, куда сильнее проявляется в отношении к
небольшим отличиям, чем к фундаментальным. Вторая особенность имеет еще
более глубокое значение. Евреи неизменно превозмогают насилие, и даже самые
жестокие преследования не сумели привести к их исчезновению. Напротив, они
